Мастер перекрёстков
Шрифт:
— А ты хоть одного такого видел, — поинтересовался Макс.
— Да никто их не видел, они же на болотах живут.
Макс даже рассмеялся:
— Так чью же они кровь пьют на болотах, лягушек, что ли, высасывают?
Охранник даже обиделся.
— Ты меня спросил, я тебе ответил. А, что здесь правда, что нет, не мне судить. Только вот люди говорят, что кровь они пьют у всех, кто попался им под руку. Не знаю, может быть их там и не так уж много — один или два… О, Боже! У них здесь ещё и вампиры водятся! Во я влип-то! — мелькнуло у Макса.
Но, когда они спустились в подвал, игривое настроение куда-то улетучилось. Он старался
— Действительно — номер люкс, — вырвалось у Максима при виде большого грязного тюфяка, покрытого тёмными бурыми пятнами и кишащего насекомыми, — тут даже есть на чём спать!
Кость не уловил в голосе лекаря издёвки, он ведь знал, что остальные пленники спят прямо на голом полу и частенько во время сна их объедают крысы, наглые и агрессивные, когда их много. А здесь даже стол есть и табуретка! Ценит Светлейший своего лекаря, беспокоится о нём. Мог бы просто бросить в каменный мешок и забыть о том, что тот существовал когда-то. Мало ли здесь таких, которые так и умерли от голода, холода и болезней, объеденные крысами до самых костей!
— Ты только погоди, не спи пока я тебе еду не принесу, — начал было охранник.
— Д а у меня здесь кусок в глотку не полезет, — ответил мрачно Макс и раздавил большущую мокрицу. — Блин, сплошная антисанитария! И спать здесь я тоже не смогу. Пусть твой придурочный хозяин мне хотя бы выделит нормальный матрас или, как минимум, постельное бельё!
Этого Кость никак не ожидал! Вместо благодарности, этот наглый тип ещё и возмущается! Видел бы, что тут с другими происходит, был бы посговорчивей.
— Я еду не тебе принесу, а крысам, — ответил он мрачно. — Разложишь её подальше от себя и тогда они тебе грызть не станут.
— А вшей и клопов чем ты накормить думаешь? — Совсем уж обозлился лекарь. — Мной ведь, да? Да ты посмотри что здесь твориться!
Кость не стал препираться, отошёл к двери и обнадёжил:
— Долго ты здесь не пробудешь — Светлейший сегодня плохо выглядит, а после визита Грифара ему точно понадобиться твоя помощь. Но, даже, если всё обойдётся, то Госпожа Лита за тебя заступиться.
Кость откуда-то из стены вытащил тяжёлую цепь и ловко защёлкнул её на ноге у лекаря. Эту процедуру он проделывал уже много раз.
— Я бы тебя не стал на цепь сажать, — виноватым голосом сказал он, — но такова воля Светлейшего.
— Да гори он синим огнём, этот твой Светлейший! Он так же светел, как южная ночь!
Охранник хлопнул дверью и вышел, оставив Макса одного. Теперь у бедняги лекаря было предостаточно времени, чтобы осмотреть всё. И это всё ввергло его в уныние. Чему тут радоваться? За что благодарить пердуна Галимата? Пятна на тюфяке, судя по всему, были кровавыми. Когда-то, кто-то умирал на этом вонючем матрасе, истерзанный, истекающий кровью. Казалось, что тюфяк шевелится, столько было в нём насекомых! По серым, изъеденным плесенью, стенам ползали сороконожки или как там это называется, по полу чинно шествовали толстые, солидные мокрицы. Но это всё ещё не самое неприятное. Крысы!!! Они ничего не боялись и нагло выползали из своих нор посмотреть на свою будущую жертву. Их алчные глазки сверкали в темноте, как драгоценные камни.
— Нет, Светлейший, я не злопамятный, но этот пятизвёздочный отель я тебе при случае припомню, — пригрозил Галимату Макс.
Усевшись на шаткий табурет, положив голову на стол, он задумался. И тут он, наконец-то, задал себе правильный вопрос: почему я понимаю их язык и даже говорю на нём? Что такое со мной сделали? Это точно не Земля, но люди ничем не отличаются от землян, даже многие животные такие же, как дома и овощи и фрукты. Всё слишком уж поземному! И вот уже в который раз он попытался вспомнить то, что с ним произошло на этом треклятом перекрёстке. Ничего не получилось, как будто его воспоминания кто-то завесил плотными шторами.
— Как же мне отсюда выбраться? — Спросил Максим у сидящей в полуметре от него, упитанной крысы. — Слышь, животное, может, хоть ты мне что-нибудь объяснишь.
Удивительно, но серая бестия смотрела как-то подозрительно осмысленно, так, словно понимала всё, о чём человек говорит. Она не испугалась его голоса, не попыталась спрятаться, просто сидела и внимательно смотрела прямо Максу в глаза. От её взгляда у парня мурашки по спине пробежали. Он отодвинулся чуть подальше от грызуна и крыса усмехнулась в длинные усы! Гори оно всё огнём, с ума сойти можно, крыса улыбается!
— Мир сошёл с ума, — простонал лекарь.
Здесь, в полном одиночестве, если не считать крыс и насекомых, он впервые испытал настоящий страх. Такой густой, наваристый страх, которого он не чувствовал ни разу в жизни. Только сейчас до него дошёл весь ужас происшедшего. Он один в чужом незнакомом мире и ни малейшего шанса на возвращение домой. Никакусенького! Крыса подползла ближе и у лекаря задрожали руки. Животное теперь казалось ему чем-то иным, каким-то непонятным существом, которое только маскируется под крысу. Макс вспомнил, как в институте таких же крыс он резал без каких либо угрызений совести и подумал, что сейчас этим тварям представился прекрасный случай с ним расквитаться за весь их крысиный род, пострадавший во имя науки.
— Чего уставилась? — Спросил он нервно.
Крыса, естественно, ему не ответила, но подошла ещё ближе. Тогда Макс снял с ноги тяжёлый ботинок, которым одарили его похитители и швырнул в животное. Крыса успела отскочить в сторону, но не убежала.
— Ну, чего тебе от меня надо? — Жалобно спросил он.
Боже, я превращаюсь в психопата! Я с крысами разговариваю, как с коллегами по работе! Конечно, среди коллег тоже есть порядочные крысы, но это совсем другой разговор. Я не хочу здесь больше оставаться! — думал он и ему даже стало стыдно за свой страх. Какая, право, глупость, закатывать такую истерику уже через полчаса после того, как его сюда заперли! Люди здесь годами сидят и ничего, как-то привыкают. Кость же пообещал ему, что это продлится недолго. Хоть бы кондрашка хватила этого самодура! Хоть бы ему пузо разорвало от скопившихся газов! — думал Макс и находил, хоть и слабое, но утешение, представляя себе картину мучительной смерти Светлейшего.