Мастер убийств
Шрифт:
Глава 6
Цюрих
«Шлосс фармацевтикал» считалась крупнейшей компанией по производству лекарств в Европе и одной из крупнейших в мире. Ее исследовательские лаборатории, производственные помещения и дистрибьютерские центры были разбросаны по всему земному шару. Но штаб-квартира корпорации находилась в величественном сером здании на Банхофштрассе, одной из самых респектабельных улиц Цюриха, проходившей неподалеку от берега Цюрихского озера. Поскольку наступила среда, шефы различных подразделений и старшие вице-президенты собрались в обшитом деревянными панелями просторном зале на девятом этаже, где проводились еженедельные совещания руководящего звена. Мартин Шлосс сидел во главе большого стола для заседаний под портретом основателя компании, своего прадедушки Вальтера Шлосса. Мартин был стройным, элегантным мужчиной с седыми, аккуратно подстриженными волосами. Ровно в 12.30 он посмотрел на часы и поднялся с места, давая тем самым понять, что совещание окончено. Несколько сотрудников самого высокого ранга подошли к шефу обменяться с ним несколькими словами.
Кемаль Азоури собрал свои вещи и выскользнул из зала. Кемаль имел правильные черты лица, зеленые глаза, а также отличался высоким ростом и аристократически стройной фигурой. В фармацевтической империи Шлосса он занимал довольно видное место — и не только благодаря своей внешности. Воистину замечательной была и история его жизни. Родившись в лагере беженцев под Бейрутом, он получил медицинское образование в Бейрутском университете, после чего перебрался в Европу, где занялся исследовательской работой. Со временем он получил место в отделе продаж корпорации Шлосса. На этом поприще он продемонстрировал такие впечатляющие успехи, что через пять лет возглавил отдел по продажам ближневосточного подразделения компании. Эта деятельность требовала от него постоянных разъездов, оставляя мало времени для забот о семье и вообще какой-либо личной жизни. Но Кемаль, казалось, не испытывал никакого неудовольствия по поводу того, что ему так и не пришлось обзавестись женой и детьми. Его прельщали соблазны совсем иного свойства. Так, год назад ему пообещали, что через некоторое время он возглавит отдел продаж всей компании. Кроме того, за годы работы в компании он — не без помощи Шлосса, разумеется, — стал миллионером. Теперь Кемаль жил в большом доме с окнами, выходившими на реку Лиммаг, и разъезжал по Цюриху в служебном «мерседесе» с персональным водителем.
Спустившись на лифте, Кемаль вошел в свой офис — светлую просторную комнату с высоким потолком, устланными иранскими коврами полами и датской мебелью из ценных пород дерева. Из окон офиса открывался великолепный вид на Цюрихское озеро. Опустившись в стоявшее у письменного стола кресло, он извлек из атташе-кейса и просмотрел заметки, сделанные им во время совещания.
В кабинет вошла секретарша.
— Доброе утро, герр Азоури. Надеюсь, совещание прошло хорошо?
Она говорила с ним на немецком языке, и он ответил ей на столь же безупречном немецком:
— Очень хорошо, Маргарита, благодарю вас. Какие-нибудь сообщения были?
— Я оставила их на вашем столе, герр Азоури. Там же лежат билеты на поезд, а также список пражских отелей. Должна заметить, что вам следует поторапливаться, так как ваш поезд отходит через тридцать минут.
Кемаль пробежал глазами несколько полученных на его имя телефонограмм — ничего срочного. Выйдя из-за стола, он натянул пальто, водрузил на голову широкополую шляпу и замотал вокруг горла шелковый шарф. Маргарита протянула ему атташе-кейс и небольшую дорожную сумку.
Кемаль сказал:
— В поезде мне бы хотелось просмотреть кое-какие бумаги.
— Я не стану донимать вас звонками — разве что случится что-нибудь из ряда вон... Кстати сказать, водитель уже ждет вас внизу.
— Скажите ему, что на сегодня он свободен. Я прогуляюсь до вокзала Хауптбанхоф пешком. Надо же мне хоть как-то поддерживать физическую форму.
Когда Кемаль шел по Банхофштрассе мимо сверкающих витрин дорогих магазинов, с неба начал сыпать снег. Войдя в банк, Кемаль снял со своего счета крупную сумму наличными. Уложив деньги в потайное отделение атташе-кейса, он через пять минут снова вышел на улицу.
Оказавшись в здании вокзала Хауптбанхоф, Кемаль прошел через весь главный зал, временами останавливаясь и проверяя, нет ли за ним «хвоста», но ничего подозрительного не заметил. Потом он подошел к газетному киоску и купил в дорогу несколько газет и журналов. Передавая киоскеру деньги, он украдкой огляделся, но и на этот раз слежки за собой не обнаружил.
Наконец Кемаль вышел на платформу. Посадка на поезд Цюрих — Прага уже заканчивалась. Кемаль поднялся в вагон и двинулся по коридору в сторону купе первого класса. В его купе было пусто. Только он повесил на вешалку пальто и шляпу и присел на диван, как поезд тронулся с места и стал выползать за пределы станции. Кемаль достал из атташе-кейса купленные журналы и газеты и стал их просматривать, начав с европейского издания «Уолл-стрит джорнал». Потом он пролистал «Файнэншл таймс», лондонскую «Таймс» и взялся за французскую «Монд».
Минут через сорок пять в купе вошел стюард и принес кофе. Прихлебывая кофе, Кемаль приступил к чтению деловых бумаг с цифрами продаж из южноафриканского подразделения компании. Со стороны он походил на крупного ответственного чиновника или бизнесмена, который не имеет возможности оторваться от работы даже на короткое время. При мысли об этом он улыбнулся, так как подобное впечатление было слишком далеко от реальности.
На протяжении многих лет Кемаль вел двойную жизнь, работая на корпорацию «Шлосс фармацевтикал» и одновременно являясь агентом Фронта освобождения Палестины. Его работа и, так сказать, респектабельный фасад служили отличным прикрытием для другой, тайной деятельности, которой он занимался. Он мог разъезжать по всей Европе и Ближнему Востоку, не вызывая подозрений и не привлекая к себе внимания секретных служб. Будучи классическим волком в овечьей шкуре, он вращался в высших деловых, политических и культурных кругах европейского общества, общался с представителями крупного бизнеса, и у подавляющего большинства людей, которых он знал, ассоциировался исключительно с миром богатых, успешных и знаменитых. При всем том параллельно он работал на Фронт освобождения Палестины — осуществлял связь между различными организациями, рекрутировал агентов, участвовал в планировании операций, передавал важные сообщения и собирал денежные средства для ФОП по всему Ближнему Востоку. Кемаль использовал систему дистрибьюции компании, а также принадлежавшие ей суда для доставки оружия и взрывчатых веществ к месту запланированных операций. Мысль о том, что среди лекарств, предназначенных для спасения человеческих жизней, скрываются орудия террора и уничтожения, доставляла ему странное извращенное удовольствие.
Теперь ситуация еще больше осложнилась. Когда Ясир Арафат выразил согласие покончить с насилием и, более того, начал вести с сионистами переговоры о мире, Кемаль пришел в ярость и тайно присоединился к организации своего старого друга Тарика эль-Хоурани. Кемаль занимал в этой организации место начальника отдела по разработке и планированию операций. Кроме того, он ведал финансами, отвечал за связь между боевыми формированиями и поставки оружия, используя в качестве оперативного центра свой офис в Цюрихе. Партнерство между Тариком и Кемалем сложилось уникальное. Операции проводил Тарик — безжалостный террорист и хладнокровный убийца; Кемаль же, лощеный рафинированный джентльмен, пользуясь своей респектабельностью и прочным положением в обществе, снабжал его инструментами террора.
Кемаль закрыл папку с финансовой отчетностью и поднял глаза к потолку купе. Вот дьявольщина! Где же Тарик? Неужели что-нибудь пошло не так, как задумывалось?
Стоило ему об этом подумать, как дверь распахнулась и в купе вошел человек в темных очках, с длинными светлыми волосами. На его голове красовалась американская шапочка-бейсболка с козырьком, а в ушах торчали наушники, из которых доносилась громкая бравурная музыка.
«Господи! — подумал Кемаль. — Только этого идиота еще здесь не хватало. Теперь Тарик ни за что не войдет в купе».
Кемаль сказал:
— Извините, но вы, похоже, зашли не в то купе. Здесь все места проданы.
Человек извлек наушник из одного уха и сказал:
— Я вас не слышу. — По-английски он говорил с американским акцентом.
— В этом купе все места проданы, — повторил Кемаль с раздражением в голосе. — Уходите, или я позову стюарда.
Однако этот человек, не обращая внимания на его слова, опустился на диванчик напротив и снял темные очки.
— Мир тебе, брат мой, — тихо сказал Тарик по-арабски.