Мастер убийств
Шрифт:
— Ты мог бы пригласить меня в ресторан пообедать? — предложила она.
— В какое время?
— В шесть тридцать. Встретимся около галереи.
— Очень хорошо.
— И не опаздывай. Терпеть не могу, когда мужчины опаздывают.
Она поцеловала его и вышла из дома.
Глава 24
Мейда-Вейл. Лондон
Когда Жаклин приехала к себе на квартиру, Габриель сидел у нее в гостиной на диване и пил кофе.
— Как все прошло?
— Чудно. Свари мне кофе,
Она прошла в ванную, закрыла дверь и включила кран. Когда ванна наполнилась, она сбросила с себя одежду и легла в горячую воду. Через минуту в дверь постучал Габриель.
— Входи.
Он вошел в ванную. Похоже, его слегка удивило, что она уже успела раздеться и залезть в воду. Отведя от нее глаза, он стал отыскивать свободное местечко, куда можно было поставить кружку с кофе.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, продолжая избегать ее взгляда да и вообще поворачиваться в ее сторону.
— А как ты себя чувствуешь после того, как кого-нибудь убьешь?
— Я чувствую себя так, будто вывалялся в грязи.
Жаклин набрала в пригоршню немного воды и плеснула себе на лицо.
— Мне необходимо задать тебе несколько вопросов, — сказал Габриель.
— Я готова.
— Могу подождать, пока ты закончишь принимать ванну и оденешься.
— Мы спали с тобой, как муж и жена. Более того, мы даже вели себя, как семейная пара.
— Это — другое.
— Почему же?
— Потому что так было нужно для дела.
— Что конкретно было нужно для дела — спать в одной постели или заниматься любовью?
— Прошу тебя, Жаклин, оставим это.
— Быть может, тебе не хочется на меня смотреть, потому что я спала с Юсефом?
Габриель бросил на нее взгляд, который было невозможно расшифровать, и вышел из ванной. Жаклин едва заметно улыбнулась и с головой погрузилась в воду.
— Телефон изготовлен концерном «Бритиш телеком».
Жаклин, натянув на себя белый махровый халат, сидела в клубном кресле. Продолжая вытирать влажные волосы полотенцем, она сообщила Габриелю название модели и номер аппарата.
— В спальне телефонного аппарата нет, но есть электронные часы-радио.
— Какого типа?
— Фирмы «Сони». — Она назвала модель и номер.
— Давай вернемся к телефону, — сказал Габриель. — У аппарата есть какие-нибудь индивидуальные черты? Вроде неснятого магазинного ярлычка с ценой или стикера с написанными рукой хозяина номерами телефонов? Или какие-нибудь повреждения на корпусе? Хоть что-нибудь, что могло бы представлять для нас проблему?
— Он изображает из себя поэта и историка. Все время пишет. Такое впечатление, что он даже номер на телефоне набирает ручкой — все кнопки на аппарате испещрены черточками и точками.
— Какого цвета отметки?
— Синие и красные.
— Какой ручкой он пользовался, набирая номер?
— Что ты имеешь в виду? Какой писал, такой и пользовался.
Габриель вздохнул и поднял глаза к потолку.
— Ручки, как известно, бывают разные — шариковые, чернильные, с пористо-капиллярным стержнем. Какой писал он?
— По-моему,
— По-твоему?
— Хорошо. Я уверена, что отметки на телефоне сделаны ручкой с пористо-капиллярным стержнем.
— Прекрасно, — произнес он таким тоном, как если бы разговаривал с ребенком. — Теперь скажи, толстый это был стержень, тонкий или средний.
Она выставила средний палец правой руки и помахала им перед носом у Габриеля.
— Насколько я понимаю, ты хочешь сказать, что стержень был толстый. Теперь о ключах. Ты сделала оттиски?
Жаклин порылась в сумочке и выложила на стол серебряную коробочку с гримом. Габриель нажал на защелку, открыл коробочку и посмотрел на отпечатки.
— Возможно, тут мы столкнемся с проблемой, — сказала Жаклин.
Габриель закрыл крышку и вопросительно посмотрел на женщину.
— Думаю, он мог заметить, как я манипулировала с ключами, — пояснила Жаклин.
— Расскажи мне об этом, — сказал Габриель.
Жаклин поведала ему о событиях сегодняшнего утра, после чего осторожно добавила:
— Он хочет еще раз со мной увидеться.
— Когда?
— Мы договорились встретиться в шесть тридцать вечера. Он подойдет к галерее.
— Ты пойдешь на встречу?
— Да, но если...
— Никаких «если», — перебил ее Габриель. — Это даже хорошо, что вы встречаетесь. Постарайся как можно дольше подержать его вне дома, чтобы я успел забраться в его квартиру и поставить «жучки».
— И что потом?
— А потом дело будет сделано.
Габриель выбрался из здания через черный ход, пересек двор и проскользнул в темную аллею, где на асфальте валялись пустые жестянки из-под пива и осколки битого стекла. Выйдя на улицу, он зашагал в сторону станции метро «Мейда-Вейл». На душе у него было неспокойно. Что бы он там ни говорил Жаклин, ему не слишком нравился тот факт, что Юсеф выразил желание встретиться с ней во второй раз.
Он доехал на метро до станции «Ковент-Гарден» и поднялся на эскалаторе на поверхность. В кафе на рынке у кофейного автомата выстроилась очередь. В ней стоял бодель — тот самый парень, который забрал отчет Габриеля на вокзале Ватерлоо. На плече у боделя висела на ремне сумка-портфель из мягкой черной кожи. Наружный карман на сумке слегка оттопыривался. Габриель вложил серебристую коробочку с гримом в стандартных размеров коричневый конверт без всяких надписей и обозначений. Взяв чашку чаю, он присел за столик и, попивая золотистый напиток, заскользил по толпе взглядом.
Бодель купил кофе в пластмассовом стаканчике и направился к выходу. Габриель поднялся с места и последовал за ним, разрезая своим железным плечом толпу. В скором времени он оказался у парня за спиной. Как только бодель, уединившись у одного из прилавков, глотнул кофе, Габриель сделал шаг вперед, сильно его толкнул — так, что тот расплескал кофе, — извинился и пошел дальше. Дело было сделано: коричневый конверт перекочевал из кармана его куртки в боковое отделение черной кожаной сумки «боделя».