Мастер убийств
Шрифт:
— Как ты можешь это говорить?
— Могу. Потому что хорошо помню, как странно ты вчера отзывалась на мои ласки.
— Ты что же, любил множество женщин и считаешь себя в этой области экспертом?
Юсеф скромно, но вместе с тем горделиво улыбнулся.
Жаклин сказала:
— Не представляю, что в моем поведении могло показаться тебе странным и подвигнуть к выводу, что я влюблена в другого мужчину.
— Когда я вошел в тебя, ты закрыла глаза, как если бы тебе не хотелось на меня смотреть. У меня сложилось впечатление, что в этот момент ты думала о ком-то другом.
— Положим, я призналась бы тебе, что влюблена в другого мужчину. И что с того? Что это изменило бы в наших отношениях?
— Это могло бы заставить меня относиться к тебе с еще большим вниманием и предупредительностью.
— Вот что я тебе на это скажу, Юсеф: мне нравится закрывать глаза, когда я занимаюсь любовью. Привычка такая. Но это ничего не значит.
— У тебя есть от меня секреты?
— Мои секреты, как и у большинства женщин, незначительны. И не имеют к тебе никакого отношения. — Она улыбнулась. — Так ты поведешь меня сегодня обедать в какой-нибудь приличный ресторан?
— Мне пришло в голову кое-что получше. Мы вернемся ко мне на квартиру, и я сам приготовлю для тебя обед.
Жаклин испытала ощущение, близкое к панике. Похоже, он почувствовал, что она не в своей тарелке, так как склонил голову набок и спросил:
— Что-нибудь не так, Доминик?
— Все нормально, — проговорила она, изобразив на губах подобие улыбки. — Буду рада попробовать приготовленное тобой угощение.
Габриель пересек улицу. На плече у него висел нейлоновый рюкзачок, в котором покоились телефонный аппарат «Бритиш телеком» и часы-радио фирмы «Сони». Оказавшись на противоположной стороне, Габриель поднял глаза и бросил взгляд на свои окна. Карп включил свет, что должно было означать: «Путь свободен». Для этой операции они разработали целую систему световых сигналов, но Габриель прихватил с собой еще и мобильник — на крайний случай.
Подойдя к двери дома, где жил араб, Габриель достал из кармана связку ключей-дубликатов. Выбрав ключ, предназначавшийся для отпирания замка парадной, он вставил его в замочную скважину и попытался провернуть. Ключ заклинило. Габриель тихонько выругался, вынул ключ, снова вставил его в замок и повторил попытку. На этот раз замок поддался.
Войдя в дом, Габриель широким размеренным шагом пересек холл. Отправляясь на задание, он руководствовался разработанной Шамроном в годы борьбы с организацией «Черный сентябрь» концепцией: агент должен действовать быстро и решительно, не обращать внимания на производимый им шум и уходить сразу же после осуществления акции. После первой акции в Риме, когда он застрелил лидера «Черного сентября», Габриель вылетел в Женеву в течение часа после убийства. Он очень надеялся, что и эта операция пройдет столь же гладко.
Поднимаясь по лестнице, Габриель столкнулся на площадке первого этажа с группой индусов, спускавшихся к выходу. Это были два молодых парня и очень привлекательная, совсем юная девушка. Когда они проходили мимо, Габриель отвернулся и стал с озабоченным видом рассматривать «молнию» на боковом кармане своего рюкзачка. Потом, когда они прошли, он рискнул бросить на них взгляд через плечо. Никто из них не оглянулся. Поднявшись на площадку второго этажа, Габриель остановился и прислушался. Дождавшись момента, когда они, простучав каблуками, вышли, хлопнув дверью, на улицу, он повернулся и пошел по коридору в сторону квартиры номер 27, принадлежавшей Юсефу.
На этот раз дубликаты ключей отперли замки с первой попытки, и Габриель по прошествии нескольких секунд оказался в квартире араба. Закрыв дверь, он сунул руку в рюкзак и извлек оттуда небольшой электрический фонарик. Включив фонарь, он исследовал пол перед дверью в поисках ловушки — клочка бумаги или еще какого-нибудь столь же невинного и незначительного на первый взгляд предмета. Если бы Габриель случайно задел его ногой, изменив его первоначальное положение, это могло бы навести Юсефа на мысль, что в квартире в его отсутствие кто-то побывал. Однако ничего похожего на такую ловушку Габриель в крохотной прихожей не заметил.
Войдя в гостиную и поводя фонарем из стороны в сторону, Габриель быстро осмотрел помещение, стараясь отмести возникшее у него импульсивное желание обыскать квартиру. Он наблюдал за Юсефом на протяжении нескольких дней и испытывал по отношению к нему вполне естественное человеческое любопытство. Его интересовало буквально все: аккуратный это парень или неряха? Какую пищу предпочитает? Живет ли по средствам или, наоборот, залез в долги? Употребляет ли наркотики? Не носит ли, часом, женского или какого-нибудь странного, необычного белья? Габриелю хотелось осмотреть ящики его гардероба и прочитать его дневниковые записи или письма. Ему хотелось бросить взгляд на его одежду, и заглянуть в его ванную комнату. Габриель готов был рассмотреть и изучить каждую мелочь, каждую деталь, даже на первый взгляд незначительную, если бы это помогло ему создать в своем сознании законченный образ этого человека и ответить на сакраментальный вопрос, почему тот согласился работать на Тарика. Но сейчас было не время для такого рода изысканий. Слишком велик риск быть обнаруженным, и слишком велики шансы, что его могут застать за этим занятием.
Свет фонарного луча выхватил из сумрака телефон Юсефа. Габриель пересек комнату и присел у аппарата на корточки. Достав из рюкзака дубликат телефона, он сравнил его с оригиналом. Идеальная копия. Жаклин выполнила свою работу на совесть, да и они с Карпом не подкачали. Вытащив провод из розетки, Габриель быстро заменил аппараты. Тут, однако, он заметил, что провод у аппарата Юсефа основательно поистерся и потрескался от времени. Пришлось снова отсоединять аппарат и заменять провод. Впрочем, и эту работу он выполнил на удивление сноровисто и быстро.
Потом он бросил взгляд на окна своего наблюдательного пункта. Свет все еще горел, следовательно, он мог спокойно продолжать работу. Спрятав телефон Юсефа в рюкзак, Габриель перешел из гостиной в спальню.
Проходя мимо постели, он представил лежащую на скомканных простынях обнаженную Жаклин и задался вопросом, было ли проявленное им любопытство к человеку по имени Юсеф актом чисто профессионального свойства или это как-то затрагивало его лично. Неужели он с некоторых пор стал рассматривать палестинца, как своего соперника?
Неожиданно он осознал, что созерцает пустую постель вот уже несколько секунд. Что, черт возьми, с ним происходит? Уж не забрал ли он себе в голову что-то ненужное или даже вредное для дела?
Оглядевшись, он сосредоточил внимание на электронных часах-радио. Прежде чем отключить прибор, он проверил параметры его работы. Так, будильник поставлен на восемь часов утра, а когда он перевел тумблер в положение «прием радиопередач», включилась программа Би-би-си. Вещала Пятая студия, звук был минимальный.