Мастер. Размышления о преображении интеллектула в просветлённого
Шрифт:
И это говорит человек очень разумный, гениальный — не только по отношению к миру, но и по отношению к себе тоже. Он наблюдает, как функционирует его ум. Его интеллект говорит, что это совершенно точно, но его бессознательное ощущает беспокойство. Бессознательное в девять раз больше сознания, и ощущать беспокойство бессознательного — это своего рода болезнь, тошнота. Чтобы успокоиться, он соглашается, что оба, Будда и Иисус, равны, — и тотчас же беспокойство исчезает.
Да Хуэй интеллектуал. Назвав Будду варваром, раньше или позже он должен сообразить, что зашел слишком далеко — и что это слишком уродливо.
Я надеюсь, что
Маниша спросила вчера вечером, видя, что Да Хуэй не обрел великое сокровище просветления: «Мы можем закончить лекции по Да Хуэю сегодня вечером?..
Я сказал: «Нет, потому что это будет несправедливо. Я громил его. Если он способен возвратиться домой, мне бы хотелось сказать о нем и доброе слово; поэтому я пройду через все сутры».
Я не знаю, что еще встретится в них. Но человек, пусть даже он интеллектуал... если он не останавливается, то рано или поздно он должен будет признать, что колесит по кругу. Есть намного большее, чем этот беспрерывный круг, но это намного большее можно увидеть, только если вы выйдете за пределы круга, как свидетель. И, я думаю, он способен — потому что каждый способен.
Вопрос лишь в том, когда вы обратитесь внутрь, когда вы отбросите свои претензии и лицемерие.
Так что я подожду две недели — она говорит, там наберется сутр еще на две недели. Если он собьется с пути, он будет бит. Но по моему ощущению, человек заинтересованный может сообразить в какой-то момент: то, чем он занимается, есть лишь интеллектуальная гимнастика, — и это может оказаться поворотным пунктом в его жизни. Если так случится, то вся эта серия по Да Хуэю станет чрезвычайно важной, поскольку она будет историей каждого человека: скитания, потеря пути, возвращение на путь, падения снова и снова, — но все же он, наконец, становится светом самому себе.
Я тоже почувствую облегчение, потому что мне не нравится никого бить. Если я увижу, как он возвращается с пониманием просветления на собственном опыте, я тоже буду чувствовать себя хорошо: «Этого человека стоило бить. Ты не колотил простого, обыкновенного идиота — он был необыкновенным!»
Я не знаю, что произойдет за эти две недели. Все зависит от Да Хуэя — сколько раз он намерен сбиться с пути, и есть ли у него потенциал к постижению, или он умрет без постижения.
Будет досадно, если он умрет без просветления. Мне хотелось бы этого празднования... и я надеюсь, что этот человек способен. В любой миг может наступить поворотный пункт, и в любой миг его внутреннее пламя может ярко вспыхнуть. Поэтому вам придется потерпеть Да Хуэя, по крайней мере, еще недели две.
— Хорошо, Маниша?
— Да, Мастер.
14. ЯСНОСТЬ
Возлюбленный Мастер,
Я даю тебе имя Чжань-Жань, — «полная ясность». Патриарх сказал: «Пока существует ментальное различение и расчетливое суждение, все восприятия собственного ума — это сновидения. Если ум и сознание недвижимы и потухши, и в них нет ни единой будоражащей мысли — это называется правильным осознанием».
В наши дни есть такие шарлатаны, чья собственная точка зрения не подлинна: они просто обучают людей контролировать свой ум и спокойно сидеть, сидеть до тех пор, пока дыхание не прекратится. Я называю это жалким жребием. Я прошу вас медитировать именно этим способом, но если я и обучаю вас так, то только потому, что нет другого выбора...
Буддийский ученик Чень, ты постиг, что личное существование ложно и что вещи иллюзорны. Посреди иллюзорной фальши ты был в состоянии созерцать поговорку: «Собака не обладает природой будды; и ты прислал мне письмо, в котором выразил свое понимание. Хотя в главном твой базис уже правилен, у тебя все еще есть неясности относительно великой дхармы — это общая болезнь новичков, вступающих на путь.
Старый Шакьямуни Будда сказал: «Этот путь — хорошо, и не этот путь — тоже хорошо; этот путь или не этот путь — все хорошо».
Берись прямо за корень, не беспокойся о ветвях. Пройдет долгое, долгое время, и все образуется; не переживай, что ты не можешь обрести единство. Работай дальше над этим!
Я вижу затруднения, сквозь которые продирается Да Хуэй. Он может интеллектуально понять путь осознания; он может, кроме того, интеллектуально объяснить его другим. Но сам он по-прежнему остается только философом. Он не преобразовал себя в мистика.
Философ говорит об истине.
Мистик является истиной.
И есть глубокое различие — разговаривать об этом или быть этим.
Безусловно, люди, которые достигли состояния, когда они сами суть истина, тоже могут говорить, но их слова вибрируют на совершенно ином уровне и можно очень хорошо видеть, что они не исходят от ума.
Они исходят от абсолютного ничто.
Они несут с собой что-то от ничто.
Вы не можете ухватить это, но можете почувствовать... очень тонкое благоухание... вы не можете увидеть его, но можете вдыхать его запах. Возможно, вы не в состоянии доказать это, но сами вы знаете — это абсолютно достоверно.
Затруднение Да Хуэя в том, что с самого начала он принимает точку зрения интеллектуала. Если бы он был просто заурядным интеллектуалом, удовлетворенным своим интеллектом и своими концептуализациями, тут не было бы проблемы. Но есть какая-то его часть, которая не просто хочет жить заимствованным знанием. Какая-то часть его стремится понять, пережить и знать эту тайну непосредственно.
В этом его дилемма, и он беспрерывно перескакивает от одной части к другой части. По мере нашего дальнейшего изучения его сутр я все больше ощущаю надежду, что его мистическая часть — это победная основа. Его интеллект тащится позади — хотя еще не сдается. Первая сутра: