Мастера и шедевры. Том 3
Шрифт:
На маленьком листе фанеры (а не на обычном холсте) написано это драгоценное по своему значению произведение.
…Город открыл свои просторы победителям. Привольно, широко дышится в этом снежном пространстве. Только-только схлынули с улиц соединения белых, и следы на искромсанной дороге дают возможность представить себе страшную картину отступления. Художник увидел и написал этот момент.
П.
Части красных на миг остановились.
И в эту минуту к ним прильнули люди, народ, который их долго ждал. Просто, естественно написана сцена встречи. В ней весь Греков — прямой, открытый.
И что очень важно в искусстве, тем более в батальной живописи, Греков — художник, знающий, перечувствовавший все то, что он пишет. И это, пожалуй, одно из самых главных и бесценных его качеств, которые помогли ему дальше создать сонм картин, отразивших целую эпоху из жизни борющегося народа. Это мог сделать только истинный сын народа…
… Лютый мороз. Буран. Снежная пурга врывается в ряды отступающих. Зловещий вечерний закат багряными полосами метит последние дни жизни белой армии — кучки отщепенцев, не понявших, ненавидящих свой же народ. Стынут офицерские полки, не помогают ни башлыки, ни поднятые воротники… Коченеют, замерзают отборные белые силы. Метет поземка. Впереди ночь. Без сна. Без надежды…
«Отверженные»…
Так назвал Греков этот холст, в котором звучат лучшие традиции русской реалистической школы. Сила художественного воплощения в знании автором корниловцев, в личностном к ним отношении. Этот холст мог написать только современник и очевидец…
«В отряд к Б уд е н н о м у»… Шедевр написан в 1923 году. Начало легенды… Первый ручеек, создавший позже неодолимую, властную, непокоримую реку.
Человек идет защищать свою правду. По бескрайней, первозданной степи движется всадник.
Он неспешно прикрепляет красную ленту к шапке, загорелое суровое лицо, на лице — глубокое раздумье. Позади полный риска путь. Кони устали. Обвисли плечи седока.
Но привычен человек к жаре, долгой дороге, многое повидал и передумал. Теперь у него один путь…
И с него он не свернет…
Потому так четок, скульптурен силуэт. Он будто вылеплен щедрым донским солнцем. Ничего лишнего, плакатного, бьющего на эффект нет в этой картине. Наоборот, художник убрал все мешающее рассмотреть главное — Человека. Потому так незаметно утонула в сизой мгле степь, став идеальным фоном. Потому так коротки и тревожны тени на земле, подчеркивающие внутреннее движение.
Б. Неменский. Сестры наши.
… Ночь. Луна. Безмолвная станица. Где-то вдали горят огоньки окон. Кто в станице? Красные или белые?
Тишина.
Тайна и тревога объемлют картину. Еще миг — и взорвется призрачная тишина, и грянет первый выстрел. Так тихо, что, кажется, слышишь стук горячего молодого сердца бойца-развед-чика, притаившегося у окна. Опасность, безмолвие, тайна. Все это передал художник в картине «Ночная разведка», созданной в 1924 году…
В том же году написал еще один «лунный» мотив. Но если в первой картине, «Разведка», все полно ожидания, то вторая картина могла называться «Развязка».
Холодный саван смерти окутал степь. Лунно. Посверкивает хрусткий наст. На снегу, задавив все, — огромное черное чудовище — танк.
Чужой пришелец. Он мертв. Как мертвы его защитники и хозяева. Только не заметенные пургой глубокие следы на снегу ведут немой рассказ о жаркой схватке, о битве, которая бушевала здесь час-два назад… Сейчас тихо на этом залитом луной кусочке планеты.
Жутко раскинулись трупы. Умолкли яростные крики. Не слышно грохота выстрелов. Только воет, воет поземка и равнодушно светит далекая луна.
Словно из бронзы отлита картина Грекова «Красное знамя в Сальских степях». Так эпически построена композиция картины. Золотая светлая заря залила вечернюю темнеющую степь.
Свежий ветер гонит легкие облака, чуть колышет знамя, острым копьем воткнувшееся в небо. Стяг горит нестерпимо ярким багрово-алым цветом. В нем жар юных сердец, вся непо-коримая сила горячей людской крови, мощь веры в победу.
Поэтому так сплотились люди, всадники у красного знамени. Тянется сизый дымок от догорающих походных костров.
И сейчас, в эту минуту клятвы, все будто замерло на какой-то миг. И старый, и малый не сводят глаз со стяга — символа победы и правды. Застыли тачанки, готовые к бою, замер сверкающий клинок в руках Буденного.
М. Самсонов. По военным дорогам. Фрагмент.
Еще мгновение — и торжественная тишина разорвется от многоголосого клича, от грохота тачанок, от ржания коней. Художник запечатлел миг, торжественный и единственный, как единственна и неповторима каждая минута нашей жизни.
Картина песенна и былинна в самом высоком смысле этих слов. В ней есть и тревога, и восторг, и порыв. В ней нет одного — неправды, ложного пафоса и ходульности.
«Тачанка. Пулеметам продвинуться вперед!». Этот холст, написанный в 1925 году, являет нам пример органического соединения романтизма и реализма или, если хотите, своеобразного «романтического реализма».
Раскаленная добела стерня. Бескрайние, почти мифические дали степи. Над жародышащим простором свинцово-серая мга, древняя, как сам мир.