Мастера иконописи и фрески
Шрифт:
По окончании строительства Эскориал стали считать жемчужиной испанского зодчества. Крупный архитектурный комплекс со стороны кажется гигантским городом, раскинувшимся посреди пустынной местности, усеянной скалами Гвадаррамы.
По указу короля Филиппа II недавно выстроенный дворец должен был быть украшен произведениями живописи и скульптуры. В то время при дворе испанского монарха работали многие итальянские и испанские живописцы. Однако они смогли создать лишь жалкое подобие творений мастеров Возрождения.
Искусство Испании требовало настоящего гения, и им мог стать прибывший из Италии Эль Греко. Однако
Первой работой Эль Греко стала роспись Толедского собора, исполненная по заказу дона Диего де Кастильо. По легенде, одна из состоятельных дам, умирая, завещала все свое состояние монастырю Санто-Доминго эль Антигуо. Причем в документе содержалась одна существенная оговорка: деньги должны были быть направлены на реконструкцию разрушенной к тому времени монастырской церкви. Диего де Кастильо и занимался выполнением последней воли умершей.
Работы по реставрации храма были завершены к 1575 году. Проект реконструкции исполнил сам Эррера. Восстановлением и оформлением алтаря церкви по просьбе Эрреры занимался тогда Эль Греко. Он написал ряд эскизов, по которым знаменитый испанский скульптор XVI столетия Хуан Баутиста Монегро создал несколько скульптурных композиций.
Самим же Эль Греко были написаны четыре алтарные картины: «Вознесение Марии», «Троица», «Воскресение Христа» и «Поклонение пастухов». Все они были созданы в период с 1577 по 1579 год. Кроме того, в то же время мастер работал и над изображениями святых.
Все указанные выше произведения Эль Греко во многом были созданы под влиянием живописи мастеров итальянского Возрождения. В частности, в композиции «Вознесение Марии» можно проследить следы творческой манеры Тициана, образы «Троицы» напоминают героев Микеланджело, а «Поклонение пастухов» исследователи часто соотносят с «Ночью» Корреджо и полотнами Бассано.
Эль Греко. «Погребение графа Оргаса», 1586 год
Главной композицией алтаря является «Вознесение Марии» (1577, Институт искусств, Чикаго). Многие ученые-искусствоведы нередко говорят о ее сходстве с полотном Тициана «Ассунта», исполненным им в 1518 году по заказу настоятеля церкви Санта-Мария деи Фрари в Венеции. Однако глубокое сопоставление произведений двух таких разных живописцев, каковыми были Эль Греко и Тициан, убеждает зрителей в обратном.
Дело в том, что знаменитая композиция была создана мастером эпохи Возрождения в тот период времени, когда гуманистические идеалы достигли в Италии своего кульминационного развития. Именно поэтому впечатление полноты человеческого бытия, необычайной жизненной энергии и гармонии отличает картину, созданную Тицианом.
Все его персонажи, словно бы оказавшиеся вовлеченными в общий поток жизни, создают вечное и неразрушимое единство.
При создании композиции «Вознесение Марии» Эль Греко частично заимствовал элементы тициановской «Ассунты». Так же как и Тициан, Греко поделил все пространство картины на две части: земную и небесную. Однако его произведение выражает не гармонию человеческого существования, а внутреннее беспокойство и разлад.
Все персонажи, созданные Эль Греко, разрозненны, в них нет какого-либо объединяющего начала. Одни из них выражают экспрессию, другие же, напротив, выписаны в более сдержанном ритме. В связи с этим Мария не устремляется ввысь благодаря общему порыву, а словно балансирует, боясь упасть вниз, на остром краешке полумесяца.
Все фигуры, размещенные на полотне, располагаются в довольно узком и тесном пространстве. Интервалы между героями максимально сужены, а построение общей композиции подчиняется ритму, заданному в изображении фигур, которые находятся на первом плане. Настроение разлада и дисгармонии улавливается и в резко очерченных складках одежд апостолов, а также в тонких ломающихся линиях саркофага.
В изображении саркофага Эль Греко применил особенный способ, который условно можно назвать «приемом противоположных ракурсов». Позднее он станет отличительной чертой художественной манеры мастера.
В целом композиция выражает радостное и праздничное настроение. Во многом оно создается за счет использования художником светлых и ярких красок, что идет от венецианских традиций в изобразительном искусстве.
Эль Греко еще работал над росписью церкви Санто-Доминго эль Антигуо, когда капитул Толедского собора обратился к знаменитому живописцу с просьбой написать композицию «Эсполио» («Снятие одежд с Христа»), предназначенную для размещения в ризнице сакристии.
В то время Толедский собор считался одним из грандиозных и красивейших строений из всех, которые когда-либо были созданы испанскими зодчими.
К XVI веку собор превратился также и в сокровищницу произведений искусства различных жанров.
Естественно, что Эль Греко не стал отказывать капитулу Толедского собора и вскоре принялся за выполнение заказа. В результате на свет появилось одно из самых знаменитых творений мастера живописи — полотно «Эсполио».
Центральное место в композиции занимает словно выхваченный световым лучом образ Иисуса Христа. Со всех сторон его обступают фигуры других персонажей, которые располагаются тесно друг к другу. Таким образом, настроение картины создает именно эта встревоженная, взволнованная и наступающая на Христа темная, создающая плотное кольцо толпа.
Пафос композиции можно определить как противопоставление возвышенной добродетели Иисуса и низменных помыслов, жестокости и злобы людей. Несмотря на обобщение, Эль Греко удалось создать ряд образов, которые выражают целую гамму человеческих чувств и переживаний. А собранные в единую композицию, они призваны выразить настроение трагизма от гибели Сына Божьего за грешных людей.
Наивысшей точкой развития сюжета композиции является противопоставление фигур Иисуса Христа и двух расположенных по правую и левую стороны от него разбойников, также приговоренных к смерти. Они полны ужаса от сознания того, что вскоре им предстоит отправиться в мир иной. Контрастной по отношению к ним является фигура Христа. Он спокоен и словно бы отрешен от всего происходящего. Кроме того, в его лице можно прочесть мысль об осознании выполненного долга перед небом и перед человеческим родом.