Мастера книги
Шрифт:
– А я думал, этим занимается Олег, – сболтнул я.
– Ну что вы, – рассмеялся он, – Олег устраняет все то, что мешает вашей работе.
– Теперь буду знать.
– Кстати, как он вам?
– Прекрасно.
– Вот и хорошо… Так вот, я пригласил вас, чтобы познакомиться лично. Заглянуть в ваши глаза. Отчеты… они ведь ничего не говорят о вас, как о человеке, тогда как даже несколько минут личного общения…
Сказав это, он посмотрел на меня так, словно ждал от меня каких-то слов по этому поводу.
– Вы совершенно правы, – ответил я.
– Тогда,
– Спасибо, но мне еще сегодня работать.
– Тогда кофе. И не отказывайтесь. Алевтина готовит просто идеальный кофе.
– Тогда с удовольствием.
Похоже, угощение кофе здесь было традицией, так как Алевтина, – та самая бесцветная дамочка, – сразу же принесла кофе и сладости, едва он попросил. Кофе действительно оказался великолепным, что я сразу же и сообщил, сделав глоток.
– Если бы даже у Алевтины не было других достоинств, кроме как ее умение готовить кофе, ей все равно бы цены не было, – сообщил Максим Константинович.
Мы пили кофе, ели пирожные, тоже более чем чудесные, болтали ни о чем. Когда же он поблагодарил меня за то, что я составил ему компанию, дав понять, что аудиенция окончена, я начал верить, что он действительно позвал меня лишь для того, чтобы выпить со мной кофе. Но не тут-то было. Я уже собирался открыть дверь, когда он меня остановил:
– Совсем забыл, – сказал он, – я хотел бы обсудить с вами один вопрос. Вы не торопитесь?
– Нисколько, – ответил я.
– Тут у нас случилось ЧП, – сообщил он, – один наш заказчик умер вскоре после обращения к нам. Причина смерти – несчастный случай. Я бы хотел узнать ваше мнение…
После этих слов он посмотрел мне в глаза, и я понял, что врать или юлить бесполезно. Он знал, что это моих рук дело. Все его поведение было игрой, в которой роль мышки отводилась мне, и мне ничего не оставалось, как принять его правила.
– Если я правильно понял, о каком деле дет речь, то смерть заказчика никак не связана с нашей работой. Мы сделали все, что он хотел, и как он хотел. Не можем же мы думать за наших заказчиков всю их оставшуюся жизнь. Не так ли?
– Так то оно так, но если заказчики и дальше начнут умирать, это плохо скажется на нашей репутации. Людям свойственно искать виновных везде, кроме как в зеркале.
– Это точно, – ответил я. – А еще… Я недавно читал или смотрел документальный фильм о статистической службе, высчитывающей рамки допустимости деятельности разведки и применения ее данных на практике. Суть там была в том, что если разведчик слишком хорошо работал, а все переданные им данные принимались в работу, противник сразу же вычислял, что у него завелся крот и принимал соответствующие меры. Ну а если разведчик работал слишком плохо или слишком хорошо работал на противника, а ему приходилось это делать, чтобы соответствовать своему положению, должности или званию, то он фактически начинал работать на врага. Поэтому целый штат математиков и решал, как реагировать на донесения, чтобы тот или иной успех можно было бы списать на везение.
То же самое и здесь. Никто из тех, у кого и так все хорошо, к нам не обращается. Так что все наши клиенты – это уже группа риска. К тому же мы не можем их обезопасить на всех фронтах. Мы только выполняем заказы. А раз так, то уровень несчастий среди наших клиентов всегда будет несколько выше, чем в среднем по стране. Главное, чтобы он был ниже, чем в среднем по той же группе риска. Собственно, это и должно определять успех нашей работы.
– И вы, конечно же, учитываете это в своей работе?
– Если честно, то до нашего разговора я об этом не думал. Теперь конечно же буду.
– Вот и хорошо, – закончил он нашу беседу.
Когда я вернулся, Алина встретила меня тем взглядом, каким смотрят нервно ждущие возле операционной люди на выходящих оттуда врачей.
– Ну что? – спросила она, видя, что сам я, по крайней мере, прямо с порога откровенничать не собираюсь.
– Хрен его знает, товарищ майор, – ответил я, – познакомились, выпили по чашке кофе, потом эта сладкая парочка отвезла меня домой.
– Ты ничего не скрываешь? – недоверчиво спросила она, когда я пересказал нашу беседу.
– Да нет, – ответил я.
Я действительно рассказал ей все, кроме того, что я устроил смерть своему клиенту, а куратор об этом как-то узнал. Ей эти подробности лучше было не знать.
– Точно? – переспросила она.
– Точно-точно.
– Тогда мутит он.
– Тебе видней.
– Кончай выделываться! – вспылила она. – Это серьезней, чем ты думаешь.
– Я понимаю.
– Нихрена ты не понимаешь! Куратор – это как особист. И если он тебя вызвал… ты не смотри, что он такой белый и пушистый. Ему тебя раздавить, проще, чем вот так, – она щелкнула пальцами.
– Я понимаю, – повторил я. – Ты лучше скажи, что мне делать.
– Не знаю.
– Вот видишь, и я не знаю.
– Я тут места себе найти не могла, а ты ведешь себя, как последний дурак.
– Пошли лучше куда-нибудь сходим, – миролюбиво предложил я.
– Куда?
Распаленная, она выглядела настолько сексуально, что я не нашел ничего лучше, чем сказать:
– Если честно, то больше всего я хочу с тобой в спальню.
– Это поэтому ты такой дурак?
– А это мы сейчас проверим, – сказал я, беря ее на руки.
– Ты даже представить себе не можешь, как я за тебя переволновалась, – призналась Алина, когда мы усталые и счастливые лежали рядом, – они ведь могли сделать все, абсолютно все…
– Все хорошо, милая, я им еще нужен живым, – ответил я, целуя ее в макушку. – Все хорошо.
Я повторял ей, что все хорошо, а у самого низ живота сжимал спазмами запоздалый страх. Эти люди действительно на все способны, абсолютно на все, тогда как я… Дальше развивать эту мысль совсем не хотелось.
Я был какой-нибудь серой мышкой в лапах сразу двух котов: книги и работодателей. В общем, мне ничего не оставалось, кроме как демонстрировать лояльность обоим своим господам. Что ж, посмотрим, как долго я смогу пробыть в роли Труффальдино из Бергама.