Мастера мозаики
Шрифт:
Свирепый Доминик бросил на юного Антонио мрачный взгляд и несколько секунд молча раскачивался вместе с лестницей. Но, как только Антонио снова принялся растирать под портиком мастику, он спустился, сбросил фартук и берет, засучил рукава и приготовился к жестокой расправе.
Священник Альберто Дзио, тоже известный мастер мозаики, стоя в это время на лестнице, исправлял один из тимпанов [15] наружной двери, — он тотчас же поспешно сошел вниз, собираясь разнять драчунов, а Винченцо Бьянкини, с молотком в руках, сломя голову выбежал из часовни, готовясь вступить в бой, — из злобы к Доминику, а не из сочувствия к Антонио.
15
Тимпан (архитект.) — углубленное пространство над дверью или окном здания, часто заполненное живописными или скульптурными украшениями.
Альберто Дзио тщетно пытался призвать их к христианским чувствам и наконец прибег к доводу, который почти всегда оказывал на них воздействие.
— Услышат братья Дзуккато вашу перебранку и обрадуются, — сказал он: — вообразят, что благодаря своей кротости и доброму согласию работают лучше вас.
— Верно, — заметил Доминик Рыжий, снова надевая фартук. — Ссору закончим вечером, в кабачке. А сейчас нельзя давать оружие в руки врагам.
Двое других Бьянкини согласились с ним, и, пока они зачерпывали скребками свежую мастику, Альберто завязал с ними беседу, говоря:
— Вы неправы, дети мои, считая, что Дзуккато ваши враги. Они ваши соперники, вот и все. Работают они иными способами, но ничуть не принижают достоинства вашей работы. Я даже частенько слышал, как их старший подмастерье Бартоломео Боцца говорил, что ваша «связка» лучше и что братья Дзуккато от души это признают.
— О Бартоломео Боцца говорить нечего, — заметил Винченцо Бьянкини, — он хороший работник и надежный подмастерье; я готов предложить ему выгодную сделку и переманить его к себе. Но я и слышать не хочу о Дзуккато. Свет не видывал подобных пройдох! Если б их талант был равен их честолюбию, они бы устранили всех своих соперников. К счастью, их обуревает лень: старший тратит время на выдумывание невыполнимых сюжетов, а младший промышляет запрещенными товарами в Сан-Филиппо и выручку тратит на пирушки с людьми более высокого звания.
— Легко бы закатилась звезда Дзуккато, несмотря на покровительство художников, — вставил завистливый Доминик, — если бы немного постараться.
— Как же так? — воскликнули его братья. — Если ты знаешь, каким образом их унизить, скажи, и мы простим тебе все твои проступки.
— Мне нет дела ни до вас, ни до них, — возразил Доминик, — я только говорю: можно доказать, что они обманом получают жалованье, ибо их работа никуда не годится, а следовательно, они крадут деньги у республики.
— Злой вы человек, мессер Доминик! — сурово молвил Альберто. — Не смейте так говорить о людях, пользующихся всеобщим уважением. Можно подумать, что вы завидуете их превосходству.
— Что ж, и завидую! — крикнул Доминик, топнув ногой. — Да и как не завидовать? Разве справедливо, что прокураторы [16] выдают им сто золотых дукатов в год, а нам всего тридцать, хотя мы работаем вот уж скоро десять лет над генеалогическим древом [17] святой девы? Говорю прямо, что братья Дзуккато и половины такой огромной работы не сделали бы за всю свою жизнь. Сколько месяцев им надо, чтобы выполнить полу одежды или детскую руку? Пусть за ними немного последят, тогда и увидят, во что обходится республике их дивный талант.
16
Прокураторы — сановники, занимавшие высшие государственные должности в Венеции.
17
Генеалогическое древо (дерево) — изображение родословной (генеалогии) какого-нибудь человека или семьи в виде разветвленного дерева; генеалогическое древо богоматери, на ветвях которого сидят ее мифические предки, является сюжетом одной из самых крупных мозаик собора святого Марка.
— Они работают медленнее вашего, правда, — отвечал священник, — но какое у них совершенство рисунка, какое богатство красок!
— Если бы вы не были священником, — возразил Винченцо, пожимая плечами, — вас бы научили разговаривать. Отправляйтесь-ка лучше в исповедальню, к своему кадилу, да не судите о вещах, в которых ничего не смыслите.
— Мессер! Как вы смеете так говорить? — воскликнул Альберто, задетый за живое. — Вы забываете, что я уже был знатоком своего дела, когда вы только к нему приступили, и что я лучший ученик нашего всеобщего учителя — гениального Риццо, достойного последователя античных мастеров мозаики!
— Гениального, чего захотели! Клянусь богом, не нужно быть гениальным, чтобы набирать мозаику, а надо иметь то, чего недостает всем вам, священникам да лентяям Дзуккато, — неутомимые руки, железные ноги, глазомер, подвижность. Ступайте-ка мессу служить, отец Альберто, и оставьте нас в покое.
— Тише, — сказал Антонио, — вон идет старый притворщик Себастьяно Дзуккато. А как сыночки провожают его — и беретами помахивают, и руки ему лобызают! Ну прямо дож [18] в сопровождении сенаторов! Корчат из себя знаменитостей, а держать скребок не умеют.
18
Дож — правитель Венецианской республики.
— Молчать! — крикнул Винченцо. — Вот и мессер Робусти пришел посмотреть на нашу работу.
И все трое обнажили головы, скорее из раболепного страха перед знаменитым мастером, чем из уважения к его гению, который они не способны были оценить. Альберто пошел ему навстречу и провел его в часовню. Тинторетто взглянул на инкрустированные панно, похвалил работы по восстановлению древнегреческих мозаик, порученные Альберто, и удалился, отвесив глубокий поклон братьям Бьянкини, но так и не обмолвившись с ними ни словом, ибо он не уважал ни их работу, ни их самих.
IV
Закончив трудовой день, братья Дзуккато поужинали вместе со своими старшими подмастерьями Боцца, Марини и Чеккато (все трое впоследствии стали превосходными художниками) в маленькой таверне в подвале Прокурации [19] , где они обычно собирались. Валерио уже хотел было уйти — его ждали то ли дела, то ли развлечения, — но Франческо удержал его, говоря:
— Милый брат, сегодня ты должен уделить мне часть своего вечернего досуга. Ты знаешь, я возвращаюсь домой рано, и у тебя останется время после нашей беседы.
19
Прокурации (старые и новые) — здания, в которых помещались правительственные учреждения Венецианской республики и где жили прокураторы. Прокурации расположены по обеим сторонам площади святого Марка.
— Согласен, — ответил Валерио, — но ставлю условие: возьмем лодку и немного покатаемся. Право, я совсем разбит после дневных трудов, а усталость я прогоняю усталостью — иначе отдыхать не умею.
— Не могу помочь тебе грести, — возразил Франческо, — нет у меня такого могучего здоровья, как у тебя, дорогой Валерио. Не хочется пропускать завтра работу, поэтому мне нельзя уставать нынче вечером; но, если я откажу тебе в развлечении, ты мне не посвятишь два-три часа, вот я и приглашу Боцца. Он достойный юноша и не помешает нашей беседе.