Мастера острых сюжетов
Шрифт:
– Еще одна" тайна разгадана, - заметил он.
– Грифф-Тауэрс, по-видимому, был построен римлянами для защиты входа в подземелье. Вход не закрыт и не замурован, чтобы дать доступ свежему воздуху в катакомбы. Старик пользовался ими как кладбищем для своих жертв и как возможностью незаметно исчезать из дома.
Он нашел фонари и спички, брошенные девушкой на землю, и в них увидел подтверждение своим догадкам.
Вернувшись к гильотине, Майкл долго стоял перед "страшной Вдовой", молча глядя на обезглавленное тело на помосте; руки безумца бессильно свисали по сторонам, из обрубленной
– Не понимаю, каким способом он заманивал сюда свои жертвы?
– спросил инспектор, и голос его звучал, как испуганный шепот.
– Это тема не для нас, а для психологов, - произнес Майкл после долгого молчания.
– Он искал людей, задумавших покончить с собой, и запутывал их в свои сети. Головы их он отправлял полиции для того, чтобы облегчить властям составление акта о смерти и тем дать возможность родным убитого получить страховую премию. Работал он удивительно ловко... Письма, как вам известно, забирались нищей старухой, отправлялись ею по другому адресу, а оттуда в заранее заготовленных конвертах опять сдавались на почту. Я обнаружил, что конверты хранились в особой непроницаемой коробке и что владельцу было строго приказано вынимать их не раньше, чем за час до того, как почта будет опущена в ящик. В ящике через некоторое время адрес выцветал, становился невидимым, а вместо него появлялся другой адрес.
– Симпатические чернила?
Майкл кивнул толовой.
– Это известный трюк, к нему прибегают международные шайки воров и шпионские организации. А новым адресом был Доуэр-Хауз... Потушите фонари и идемте отсюда.
Инспектор задул свечи в фонарях и с невольной дрожью оглянулся на мелькнувшие по стенам тени.
– Думаю, оставим пока все так, как, есть, - неуверенно предложил он.
– Да, оставим, - согласился Майкл и направился к выходу.
Глава 40.
СЪЕМКА
Три месяца прошло с тех пор, как раскрылась страшная тайна Доуэр-Хауза. Время достаточное для того, чтобы сэр Грегори Пени оправился от потрясения и мог быть переведен в тюрьму для отбытия шестимесячного заключения за некоторые свои несовместимые с законом поступки. Гильотина была поставлена в Черном музее на набережной Темзы, где молодые полисмены, обучаясь ремеслу, наглядно знакомятся с различными орудиями преступления. В городе перестали вспоминать об Охотнике за головами.
Майклу казалось, что прошел миллион лет, и вот теперь он, сидя за столом в студии, слушал, как старый Джек Небворт обучал Конноли любовному искусству на сцене. Рядом с первым любовником стояла Адель Лимингтон, слава которой пышно расцвела за эти месяцы.
У стены возле кинематографической камеры, держа в пальцах дымящуюся папиросу, сидела Стелла Мендоза, внимательно следя за своим бывшим партнером.
– Вы собираетесь учить меня, мистер Небворт, как обращаться с девушкой?!
– жаловался Конноли.
– Господи, неужели я проспал всю жизнь? Неужели вы думаете, что лучше меня знаете, как влюбленные обращаются с женщинами, мистер Небворт?
– Как вы обращаетесь с вашими возлюбленными, меня ничуть не интересует, - сердито отвечал
– Я вас учу, как вы должны обращаться с моей возлюбленной! Тут никакой отсебятины я не допущу, прошу меня слушаться. В этом деле я собаку съел, с вашего разрешения! Обнимите ее правой рукой, Конноли. Наклоните голову. Вот так!.. Теперь повернитесь чуть-чуть налево. Выдвиньте подбородок немного вперед. Улыбайтесь, будьте вы прокляты, улыбайтесь! Разве это улыбка, я вас спрашиваю?
– кипятился старик. Улыбайтесь так, будто вы влюблены в нее. Постарайтесь вообразить, что вы любите ее больше жизни! Я потом буду извиняться перед вами, Адель. Постарайтесь вообразить, Конноли, постарайтесь!.. Ну, вот так лучше. У вас такое выражение, будто лимон застрял во рту! Смотрите ей в глаза... в глаза смотрите, говорю вам! Вот так... Теперь повторите сначала.
Старик суетился, бегал, размахивал руками, поправлял, наконец, с жестом отчаяния, решился:
– Черт с вами, пусть будет так. Камера!
Зажглись громадные электрические прожекторы, ослепив на мгновение яркими лучами артистов. Сухой треск динамо-машины покрыл возбужденный голос Небворта:
– Снимайте!
Оператор повернул ручку камеры. Началась съемка.
– На сегодня довольно, Конноли, - объявил Джек.
– Теперь мисс Мендоза.
Адель подошла к Майклу и опустилась в кресло.
– Мистер Небворт прав, - произнесла она, качая головой.
– Конноли не умеет вести любовных сцен.
– Кто же умеет?
– спросил Майка.
– Кроме настоящих влюбленных?
– Он должен внушить себе, что он влюблен, - настаивала Адель.
– Не понимаю, почему его считают лучшим "любовником" в Англии!
Майкл усмехнулся.
Адель помолчала и спросила:
– Почему вы до сих пор здесь? Я думала, что ваша работа в Чичестере окончена.
– Не совсем, - загадочно ответил он.
– Мне тут нужно наложить руку еще на одну особу.
Адель быстро взглянула на него.
– Еще кого-нибудь арестовать? Я думала, что после того, как вы арестовали бедного сэра Грегори...
– Бедного сэра Грегори!
– воскликнул он.
– Его счастье, что он так дешево отделался. Шесть месяцев тюрьмы - это лучшее, на что он мог рассчитывать. Он должен благодарить Бога, что его обвинили не в убийстве несчастного малайца, а только в нанесении побоев.
– Кого же вы теперь хотите арестовать?
– Я не совсем уверен... удастся ли мне арестовать ее.
– Это женщина? Что она сделала?
– Вину ее трудно определить в точности, - уклончиво ответил Майкл, - но виновата она в разных вещах... Прежде всего в том, что она вносит смятение в умы; во-вторых, она грозит общественному здоровью... во всяком случае здоровью одного из членов общества; в-третьих, безжалостное обращение с человеческими чувствами...
– Ах, вот как?
– Адель звонко рассмеялась.
– Мне кажется, это последствия вашего бреда - и моего, может быть, тоже - в ту ночь в госпитале. Но так как все видели, как вы целовали меня, я думаю, это вы тогда потеряли голову, а не я. Я вообще ничего не соображала. Нет, прибавила она задумчиво, - я не собираюсь выходить замуж. Я...