Мастерская Чарли Макгроуна

Михановский Владимир Наумович

– Эй ты, суррогат! – окликнул Макгроун, отрываясь от деловых бумаг.

Перед Чарли немедленно выросла статная фигура с застывшей улыбкой на пластиковом лице.

– Сигару! – сказал Чарли.

Робот заученно-подобострастным движением протянул хозяину роскошную сигару, но закурить Чарли не успел. Дверь кабинета без стука распахнулась,

и на пороге появились двое верзил в небесно-голубой форме полиции.

– Чарлз Макгроун? – сказал один из них, пристально глядя на владельца кабинета.

Чарли побледнел.

– Вы не ошиблись, господа, – изрек важно робот все с той же улыбкой, казавшейся приклеенной.

– Вы арестованы, – сказал один из вошедших. Он локтем отодвинул робота и шагнул к Чарли.

– ...Итак, подсудимый Макгроун, вы отказываетесь признать себя виновным?

– В чем виновным? – невозмутимо спросил Макгроун, не обращая внимания на суетящихся репортеров.

– В том, что предосудительными действиями чрезмерно продлили время сна граждан Тристауна, чем вызвали хаос в деловой жизни города.

– Но, почтенные судьи, я вовсе не старался удлинить время сна. Я всего лишь выполнял заказы, о которых здесь говорилось. Заказы на сны. Свобода предпринимательства...

– Так кто же, по-вашему, виноват? – перебил его прокурор. – Кто вызвал в Тристауне "сонную опасность", которая грозит перекинуться на всю страну?

– Виноваты фабриканты снотворного, – сказал Макгроун.

По залу пронесся шумок.

– Однако же не кажется ли вам странным, Чарлз Макгроун, что до появления вашего предприятия снотворные пилюли не были в таком ходу? язвительно заметил прокурор. – Вся вина лежит на вас, Чарлз Макгроун.

– Со всей торжественностью заявляю: я ни в чем не виноват! – Макгроун неожиданно перешел на крик.

Присяжные недоуменно переглянулись.

– Да вы, если хотите знать, не судить меня должны, а поставить мне памятник при жизни! –

продолжал Макгроун. – Вписать мое имя золотыми буквами в книгу почетных граждан Тристауна!

Битком набитый зал напоминал теперь растревоженный улей. Такое не часто услышишь! Слепящие вспышки юпитеров освещали вдохновенное лицо Макгроуна и его протянутую руку.

– Я приносил людям радость! – гремел Макгроун.

– Но только во сне, – успел вставить прокурор.

– До, во сне! – подхватил Макгроун. – А кто виноват, что они не видят ее наяву?

– Прекратить! – завизжал судья, но Макгроун уже закусил удила.

– В сны люди уходили, чтобы хоть немного отдохнуть от горестей и забот, от адского грохота и безумного ритма, который несет с собой атомная цивилизация. Я создал мастерскую радости...

– Призрачной! – выкрикнул прокурор.

– А вы можете предложить им другую? – сказал Макгроун, широким жестом обведя зал.

– Заседание прекращается! – завопил судья.

Сто двадцать дней длился процесс. Были опрошены сотни свидетелей клиентов Макгроуна, созданы десятки пухлых томов, приобщенных к делу.

Потом адвокаты Макгроуна обжаловали решение суда. В свою очередь, новое решение обжаловали адвокаты противной стороны, предводительствуемой могущественной фирмой "Экран-уют и компания".

В поединок вступили силы, по сравнению с которыми Макгроун представлял собой не более чем пешку.

До окончательного решения заведение Чарлза Макгроуна опечатали. Чарли давно разорился. В счет погашения судебных издержек ему пришлось поступить рассыльным в контору фирмы "Фармако и компания", выступавшей в защиту Макгроуна.

Жители Тристауна часто встречают на улицах городка его сутуловатую фигуру. Чарли быстро шагает, стараясь не глядеть на окружающих. Большая поливиниловая сумка, перекинутая через плечо, хлопает его по боку в такт торопливым шагам.