Мать Сумерек
Шрифт:
Маатхас кивнул: конечно.
— Тогда дальше, Гистасп, ты пойдешь к Иттае. Полагаю, она еще не в курсе, что все заинтересованные стороны согласились на этот брак. Сообщишь как можно скорее и в присутствии Этера.
— Чтобы он наверняка завелся? — уточнил Сагромах.
— Точно. Он кинется писать отцу, насколько был прав на мой гнилой и продажный счет, и как же я недостойна воспитывать единственного внука Яфура Каамала. Это письмо мы и перехватим. Надо чтобы ты, Сагромах, тоже написал письмо — Дайхатту. Скажи, что перехватил вот это послание Этера, и что, не услышав от меня вразумительного ответа на свое предложение, ты,
— Будет лучше, если в таком случае письмо доставит человек тана Маатхаса, — разумно заметил Гистасп.
— И то правда, — признала Бану.
— Можешь не тревожиться, — тут же откликнулся Сагромах.
— Думаете, Дайхатт отзовется? — Гистасп выглядел несколько озадаченным.
— Уверена.
Генерал кивнул.
Что ж, если Черный тан затягивал с ответом Бансабире из принципа, чтобы не являться по первому зову, то сейчас причина и впрямь выглядела убедительной — насильственная узурпация. К тому же, с Бану можно договориться, а вот Этер, если заграбастает орду Яввузов в свои руки, близко к рядам не подпустит его, Дайхатта.
— Что до тебя, — Бану обернулась, а Юдейр выпрямился, подобравшись. — Отправляйся к Валу, объясни ему, где оставил Ри, сопроводи, если потребуется. Пусть возьмет сколько нужно людей, но, если от тела что-то осталось, привезет в чертог.
Юдейр скрипнул зубами: тот факт, что из всей охраны тану о его действительной судьбе знал именно Вал, Юдейра раздражало страшно. Давние обиды въедаются в душу тем сильнее, чем отчаяннее он за них держатся те, кому больше почти не за что.
— Как прикажете, — буркнул Юдейр, коротко поклонился и вышел.
— Остается только спровадить Этера, — напомнил Маатхас.
— О, это не проблема, — ответил за Бану Гистасп. — Как только я сообщу в его присутствии, что женюсь на Иттае, он взведется и кинется к танше и к Тахбиру, выяснять, что к чему. А потом седлает коней, озлобленный, как демон.
Бансабира усмехнулась.
— Воистину. Я отказываюсь отдать Иттаю ему, наследнику одного из двенадцати танских домов Яса, выдавая за ни мало незнатного Гистаспа. Такого оскорбления Этер не стерпит.
— А, может, и Яфур, — напомнил Маатхас.
Бану пожала плечами: а, может, и Яфур. Выбирать-то всяко не приходилось.
— В любом случае, проблем станет больше. К сожалению, как ни крути, в отличие от сыновей, Яфур, при всех многочисленных недостатках, всерьез озабочен вопросами чести. Так что подобное решение может не на шутку раздраконить его.
Мужчину переглянулись: это не приходило в голову, но, кажется, противоречий не возникало ни у кого.
— Тогда за дело, — подбодрился Маатхас. Гистасп чуть наклонил голову и молча вышел. Сагромах исчез из покоя следом. Бансабира подошла снова к окну: продольная черта меж бровей так и не изгладилась.
Все произошло, как Бану и предвидела. Перехватить сообщение, написанное Этером для Дайхатта, оказалось легче, чем представлялось — помогали родные стены и верные люди. Маатхас и Хабур не подвели, выполнив все в точности. Сагромаху нравилось «быть в деле», чувствовать себя деталью, без которой весь сложный механизм взаимодействий попросту бы не сработал. Тахбир и Итами тоже повели себя согласно тому, как предвосхитила танша. Итами была всерьез разочарованна и даже раздражена, до неё уже дошли слухи, что Иввани, дочь Сив, Бансабира признала своей подопечной на правах единокровной родственницы, а, значит, следовало ожидать, что припасла для малолетки хорошее будущее. Её же старшенькой, практичной и смышлёной Иттае достался безродный солдат. Тахбир был в суждениях мягче — и с Бану, и с Гистаспом, когда тот, повинуясь указу, пришел просить позволения на брак. А Бансабире, когда они с Итами явились уточнить, не обезумел ли Гистасп, улыбнулся открыто и добродушно: вступить в брак по любви — благословение богов, не меньшее, чем иметь мать.
В конце концов, только одно обстоятельство Бансабира предугадать не смогла — восторженную, умилительную и очень шумную реакцию Иттаи, когда та услышала о предстоящей свадьбе. И судя по тому, как натянуто рассказывал об этом Гистасп, кузине вполне удалось обескуражить маститого генерала.
Этер, узнав, чуть не пришиб Гистаспа, а потом вовремя сообразил, что тот человек подневольный и явился к Бану. Судя по всему, ему причитается Ниильтах, заявил он с порога. Но Бансабира с разочарованной физиономией качнула головой: увы, к сожалению, Ниильтах не слишком умна, чтобы однажды стать таншей целого надела.
— Вот и я о том! — рассвирепел Каамал. — Поэтому я и сосредоточился на Иттае!
Бансабира сдержанно объяснила: кузина всерьез влюблена в Гистаспа, и он, Этер, будет попросту до горестного несчастен с женой, которая сохнет по кому-то еще.
Этер покраснел от злости: да разве жена из Яввузов ему нужна для счастья? И разве сама Бану не была влюблена в какого-то там недоумка, когда вышла за его покойного брата Нера?
Бану в ответ лишь попросила прощения — со всей скромностью и без капли раскаяния.
— Но одна из моих троюродных сестер с радостью составит вам пару, — поделилась новостями Бану.
— Что?! — Этера накрыло с головой.
Бану повторила: внучка её дальнего родича Бирхана готова составить Этеру партию. Мужчина в ответ не удержался: размашисто шагнул к невестке и наглым образом схватил за грудки, вздернув вверх.
— Что ж, по крайней мере я выдернул из твоих загребущих лап тридцать дайхаттовских тысяч. Мы с Аймаром двоюродные братья, можешь не сомневаться, даже если возьмешься все отрицать — он поверит мне. И до отца я тоже однажды досту…
Этер не договорил: вошедший Маатхас опрометью кинулся к Бану и, ничего не выясняя, всей тяжестью натренированных рук со вздувшимися венами, обрушился на Каамала. Этер с первого удара отлетел на несколько шагов. Прыжком Сагромах настиг обидчика и с безумными глазами готов был ввязаться в драку.
— Са, прекрати! — бросилась Бансабира, обхватив возлюбленного со спины за обе могучие руки. — Остановись, пожалуйста! Сагромах!
Багровый, с бешеной ненавистью в глазах, Маатхас рвался из рук Бану, налетая на Этера. Впрочем, тот не нуждался в опеке и, едва улучив момент, на который Бану удалось задержать Маатхаса, от души кинул кулак в ответ. Угодил Сагромаху аккурат под ребро. Того сотряс спазм, дыхание сбилось, но уже через несколько секунд гнев взял верх над чувствами. Маатхас отследил яростное метание сердца в груди: этот выродок поднял руку на Бану!