Мать Зимы
Шрифт:
К полудню они миновали то место, где ледяная буря обрушилась всей своей мощью. Тут вокруг деревья были выворочены с корнем и лежали грудами на склоне горы, вперемешку с камнями, трупами животных и глыбами льда. Снег постепенно таял с краев, и у подножия склона уже натекло целое озерцо воды и крови.
К югу лежала усадьба Фаргина Гроува. В развалинах маги обнаружили тела самого Гроува, его жены, сыновей и всех членов семьи, – их раздавило падающими балками. Малышку Лирту, некоторых слуг и охотника со сломанным носом ветер унес наружу и размозжил о развалины конюшен, где части их тел перемешались
– Должно быть, все случилось очень быстро, – сказал Ингольд Руди, когда они подтаскивали трупы к месту будущего погребального огня.
Руди, у которого слезы градом катились по щекам, закричал:
– Думаешь, от этого мне станет легче?
И Ингольд устало ответил:
– Да, со временем.
К ужасу и негодованию Руди, старый колдун настоял на том, чтобы они тщательно обследовали развалины, вытащили все кухонные принадлежности, одежду, иглы, плуги, посуду и все это сложили у колодца.
– Да прояви ты хоть немного почтения к мертвым, ради всего святого!
– Ни за что, – отрезал старик, стаскивая сапоги с одного из мертвецов. – Сейчас это недопустимая роскошь.
«Он превратился в птицу, – подумал Руди, глядя, как старый маг пытается снегом счистить грязь с чужой одежды прежде, чем натянуть на себя темную кожаную куртку и мешковатые штаны, которые накануне Руди видел на одном из охотников. – Он решился применить самое опасное из существующих заклятий ради того, чтобы предупредить этих людей об опасности».
Лишь благодаря случайной удаче и мудрости старого дуика Ингольд не погиб в эту ночь, и его геройство ровным счетом ничего не изменило.
Руди был вынужден напомнить себе об этом еще раз, когда увидел, как старик тщательно обшаривает мертвецов, забирая ножи у мужчин и иголки у женщин, которые держали в руках шитье. Чуть дальше, на том месте, где Руди первый раз встретился с габугу, они отыскали его магический кристалл, и когда Руди набрался смелости заглянуть в него, то увидел рыдающую Минальду у погребального костра перед Убежищем, – там покоились тела пятнадцати пастушат.
Руди смотрел до тех пор, пока не обнаружил Тира, бредущего вслед за матерью с охапкой хвороста.
Лишь сейчас-молодой маг осознал, что боялся одного: Тир мог, по своему обыкновению, в эту ночь ускользнуть из Убежища и отправиться в ночное.
Картинка погасла. Теперь, когда он удостоверился, что Тир с Минальдой живы, Руди больше ничего не хотел видеть.
Синие холодные тени гор легли на землю. В куче одежды, которую Ингольд сложил у дверей, Руди, порывшись, отыскал свою накидку с рукавами, расшитыми веселенькими цветочками. Подняв глаза, он увидел, что воздух над горами светится оранжево-розовым сиянием, – восхитительный, потрясающий закат, какие бывают только в ковбойских фильмах и на фотографиях в журналах.
– Ого, – прошептал он, и Ингольд, с которым они за последнюю пару часов не обменялись ни единым словом, хромая, подошел ближе.
– Только не говори мне, что тебя это удивляет.
– Так ты теперь и закаты тоже можешь предсказывать?
– Утром было землетрясение, – пояснил Ингольд. – Скорее всего, его вызвало извержение вулкана в Геттлсенде.
– Ты прав, – кивнул Руди. – Это которое уже? Третье за зиму? Что у тебя здесь? – добавил он, показывая на какой-то странный перепачканный кровью сверток в руках у старика. Кажется, оттуда торчала лапа какого-то животного. Кролика? Но у кроликов не бывает таких когтей.
– Понятия не имею, – Ингольд, нагнувшись, принялся разворачивать странный сверток.
– Ничего себе! – Руди невольно отступил, но затем вновь подошел ближе. – Что это еще за чертовщина? – Озадаченный и испуганный, он уставился на Ингольда. – Где ты отыскал эту дрянь?
Ингольд ткнул куда-то в сторону.
– У ограды. – От частокола осталась лишь одна южная стена. Все остальные лежали в руинах. Ингольд медленно завернул труп неведомого животного. От тяжелой работы у него распухли и кровоточили руки. – Я заметил, что...
За спиной внезапно послышался какой-то шум, и старый маг рывком развернулся, ловко выхватывая меч, который позаимствовал у одного из погибших крестьян.
Руди также повернулся в ту сторону. На дороге появились люди, несколько десятков человек, и кто-то выкрикнул:
– Кто здесь? Есть кто живой?
Руди узнал этот голос.
– Яр? – окликнул он и, выйдя из тени, двинулся навстречу вновь прибывшим. – Это я, Руди, и со мной Ингольд.
Он без труда узнал Ланка Яра, старшего охотника Убежища. За ним следовала Нидра Хорнбим с третьего южного яруса, ее сын и зять; лорд Скет шествовал следом в окружении своих лакеев в пурпурных накидках; а еще люди из клана Данка со второго северного уровня вместе с лордом Фнаком, плотник Бокк и еще с полдюжины гвардейцев под командованием Ледяного Сокола.
– Здесь все мертвы, – негромко промолвил Руди. – Они все погибли.
– Боже правый, парень, мы думали, что и тебе пришел конец! – Бокк шагнул вперед и схватил Руди за руки, а затем сгреб в медвежьи объятья. – И лорд Ингольд!
– Лорд Ингольд, – негромко подтвердил Яр, – которому не следовало весной покидать Убежище. Если бы он сидел на месте, как ему надлежало, эти люди остались бы живы, и пастушата – тоже.
С этими словами он развернулся и двинулся прочь. Лорд Скет подошел, торопливо пожал Руди руку и воскликнул:
– Какая нелепость! С тобой все в порядке, парень? – В глазах его читался испуг и облегчение. Облегчение от того, что перед лицом надвигающейся катастрофы Убежище хотя бы не останется без помощи волшебников. – Что произошло? Неужто и впрямь была ледяная буря? Мы ничего не слышали, но утром, когда открыли Двери, то перед ними обнаружили целую стену снега.
– Это была ледяная буря, – негромко подтвердил Ингольд. – Яр прав, мне не следовало покидать Убежище.
До самого заката они трудились без устали, а затем продолжили под огромной алой луной, изливавшей на землю золотисто-алый свет. По приказу лорда Скета, охотники, добровольцы и гвардейцы собрали всех до единой лошадей, всех диких животных, включая оленей, кабанов и даже крыс и кроликов, которых отыскали в лесу, и сложили их у разрушенного дома. Руди с Ингольдом наложили сохранные чары на эти груды мяса, чтобы приостановить разложение, а часть его охотники сразу нарубили, чтобы забрать в Убежище. Судя по всему, на этом мясе людям предстояло существовать все лето, зиму и следующую весну.