Мата Хари. Авантюристка или шпионка?
Шрифт:
Это была, признаем, по тем временам экстравагантная идея: выступление «яванской танцовщицы» среди экспозиции музея. Мата Хари появилась перед зрителями в роскошном восточном одеянии, взятом из коллекции месье Гиме, но во время танца постепенно сбросила с себя одежду, оставив лишь нитки жемчуга и сверкающие браслеты. На представлении присутствовал весь парижский высший свет. Успех был необычайный, и вскоре слава Маты Хари вышла далеко за пределы Франции.
13 марта 1905 года стал поворотным днем в артистической карьере Маргареты Маклеод. До приезда в Париж она лишь однажды выступала на сцене. В клубном спектакле в Маланге на Яве в 1899 году она сыграла королеву
Второй этаж круглого здания музея, где находилась библиотека, был превращен в индийский храм. Восемь колонн были украшены цветами. С каждой колонны на обнаженную Мата Хари смотрели статуи с неприкрытыми бюстами. Свет свечей создавал мистическую атмосферу. Одна из самых дорогих статуй из коллекции Гиме – четырехрукий Шива из Южной Индии XI века, высотой около метра, – была окружена кольцом из горящих свечей и окутана живописным светом, создаваемым лучами прожекторов, установленных на потолке. Гостей было немного, так как зал библиотеки был диаметров всего в 7,5–9 метров. Публика могла видеть восточную танцовщицу достаточно хорошо с любого направления. В перерывах невидимый оркестр играл музыку, навеянную мелодиями Индии и Явы.
Мата Хари была одета в костюм из коллекции. Ее окружали четыре девушки в черных тогах. А на Мате Хари был белый хлопковый бюстгальтер с орнаментом на груди, вызывающим ассоциации с Индией. Ее руки украшали браслеты. На голове была индийская диадема, охватывающая завязанные в косы черные волосы. Блестящие ленты охватывали талию и придерживали саронг, который скрывал тело ниже пупка и спускался чуть ниже середины бедер. Все остальное тело оставалось открытым.
Газетные рецензенты восхваляли «женщину с Востока» и восхищались как ее знанием священных танцев, так и совершенством их исполнения. Все письма, все похвалы критиков, все свои фотографии артистка аккуратно вклеивала в альбомы. Записи делали «звезды» тогдашнего парижского высшего света.
Вот как описывает ее первое выступление в парижском салоне ее биограф, британская журналистка Джулия Уилрайт: «Открылась дверь, и в нее скользнула высокая женщина с темными глазами. Она неподвижно застыла перед статуей бога Шивы. Руки ее были сложены на груди, скрываемой гирляндами цветов. Голову украшал подлинный восточный головной убор. Она была закутана в несколько покрывал различных цветов, символизирующих „красоту, любовь, целомудрие, чувственность и страстность“. Зазвучала незнакомая мелодия, и танцовщица двинулась в сторону Шивы, затем прочь от него, призывая злой дух к мести. Потом, когда она повернулась к богу спиной, выражение ее лица смягчилось. В неистовстве принялась она разбрасывать цветы и лихорадочно срывать с бедер прозрачные покрывала. Затем, расстегнув пояс, она распласталась перед алтарем».
Проблема была в том, что парижские суды строго запрещали танцы в обнаженном виде. И появление, например, обнаженной Сары Браун вызвало целый скандал. Но почему-то все это не коснулось Маты Хари. Она прикрывалась восточной легендой, причем легенда менялась от случая к случаю. То говорилось о выросшей на Яве дочери европейских родителей, что было ближе всего к истине, то доверчивой публике преподносился рассказ о дочери храмовой танцовщицы из Южной Индии, что было уже чистой фантастикой. Зато туземцам вроде как обнажаться позволялось, даже на публике, поскольку нагота считалась их естественным состоянием.
Вместе с признанием к Маргарете пришли деньги и роскошь. У нее появилось множество поклонников и богатых любовников. Один из них посвятил ей такое стихотворение:
Шиве
Мата Хари имела многочисленных любовников среди высокопоставленных военных, политиков и других влиятельных лиц, в том числе французских и германских. При всем при том Мата Хари не была простой танцовщицей варьете и знала, как себя вести в приличном обществе. «Ля ви паризьен» («Парижская жизнь»), еще называя Маргарету «леди Маклеод, она же Мата Хари, индийская танцовщица», писала: «Полная желаний и трагичная, она выступает совсем обнаженной в самых знаменитых салонах нашего города. На ней костюм баядерки. Он открывает ее тело, как только это возможно. В завершение своих танцев она сбрасывает даже малые остатки этого костюма».
Маргарета кокетливо утверждала: «Я никогда не умела танцевать. А если люди и приходили на мои выступления, то этим я обязана только тому, что первой отважилась предстать перед ними без одежды». Того же мнения был и ее бывший супруг: «У нее плоскостопие, и она абсолютно не умеет танцевать». А известная французская писательница Сидони-Габриэль Колетт с нескрываемой иронией отмечала на страницах газеты «Фигаро», что Мата Хари едва танцует, но умеет замечательно раздеваться.
Марк Алданов так охарактеризовал ее искусство: «Новая артистка покажет в танцах подлинное богослужение азиатских племен: „танец малайской баядерки пред Шивой, богом любви и смерти“».
Танец «малайской баядерки» был каким-то вариантом танца Саломеи, который тоже соблазнил достаточное количество талантливых артисток и балерин. Весь арсенал дешевой поэзии был налицо – уж если не пощадили и «Шиву, бога любви и смерти»! Не хватало только подходящего имени для танцовщицы. Сначала назвали ее «леди Греша Маклеод». Она не была ни леди, ни Греша, но это звучало недурно: в имени Греша было, бесспорно, что-то русское или яванское, одним словом, восток, черт там разберет! Потом, однако, выяснилось, что жрице Шивы, бога любви и смерти, неудобно называться «леди Греша». И тут явилась новая счастливая мысль: «Мата Хари»!
Эти звучные слова по-малайски значат «рождающаяся заря» или что-то в этом роде. Сущность рождения зари заключалась в том, что баядерка во время танца постепенно раздевалась, оказываясь под конец совершенно голой, – так, по ее сведениям, было угодно Шиве. Священный малайский танец был впервые исполнен в круглой зале библиотеки музея Гиме 13 декабря 1905 года. Зала была превращена в «храм Шивы». Мата Хари танцевала при свечах, на полу, засыпанном лепестками роз. Успех был необычайный. На следующий день весь Париж заговорил о восточной танцовщице. «Обнаженная танцовщица» мгновенно вошла в моду. Дочь голландского лавочника оказалась «воплощением таинственного Востока». Один из восторженных рецензентов писал: «Ей известны все добродетели Вишну, все дела Шивы, все свойства Брахмы. С колдовскими чарами баядерки она сочетает богословскую эрудицию брахмана!».