Матабар III
Шрифт:
— Керимов! — рявкнул-взвизгнул Рафаэль.
— Да, господин заместитель декана.
— Вы серьезно повреждены?
— Я? Нет, пустяки… — но, наткнувшись на яростный, мечущий молнии взгляд, барон тут же сменил позицию. — Вернее, я хотел сказать, что, кажется, у меня перелом ребра. Двух. Или даже четырех. А еще разрыв селезенки. И, может быть, мне отбили печень. Обе.
— В теле человека одна печень, — машинально исправил Ардан.
— Молчать! — пропищал Рафаэль в диапазоне, когда в опасности оказались витражи и стекла. — Сегодня же я подам рапорт на ваше отчисление, студент Эгобар! Ноги вашей больше…
— Это не правда! — раздался возглас
— Кто? — пропищал заместитель декана. — Кто это сказал?! Выйти из толпы немедленно.
— Я сказал, — распихивая плечами остальных студентов, вперед вышел щуплый парнишка с факультета Биологии и Алхимии. Арди как-то раз или два помог ему с отварами и свойствами Лей-растений.
Рафаэль, кажется, даже облизнулся от предвкушения.
— Заведомо ложные показания? Сговор? Я…
— Никаких ложных показаний, — послышался уже другой голос. И вперед из толпы вышла девушка с факультета Защитных чар. Ей Арди помогал с чертежами и массивами. — Я тоже видела, как Керимов попытался ударить Арда. Причем в спину.
— Вы…
— И я видел! — перебил декана еще один парень.
— И я.
— Я тоже видела!
— Керимов первым напал!
— Барон лжет!
— А вы его слушаете.
Один за другим из толпы студентов выходили первокурсники и редкие второкурсники. Все, как один, они обвиняли Керимова во лжи и настаивали, что Ардан лишь защищался и не более того.
— Молчать! — Рафаэль ударил посохом о пол. На мгновение вспыхнула печать под его ногами и зал тут же погрузился в тишину.
Студенты открывали рты, активно жестикулировали, но с их уст не срывалось ни одного слова. Вскоре они это заметили и начали беспокойно хватить себя за горло и губы.
— Простое проклятье молчания, — скрипнул зубами Рафаэль. — Спадет через десять минут. А вы, Керимов и Эгобар, проследуйте за мной в деканат военного факультета. Я выслушаю вас обоих, после чего приму решение. Это приказ.
По уставу Большого, студенты имели обязанность подчиняться профессорам под страхом немедленного исключения. Вполне логично, учитывая, что, по сути, каждый учащийся имел при себе оружие — посох, и возможности к его применению. Да еще и проходил военную подготовку. Без строгой субординации могло произойти всякое.
Разумеется, профессора никогда не злоупотребляли своим правом, потому что для них на кону стоял престиж Большого, а еще тот факт, что среди студентов имелись дворяне куда более знатные, чем их преподаватели.
Но не в случае лорда Рафаэля. Герцогов в университете не училось, а Великие Князья, коих кроме Иолая в Большом пребывало еще двое, скорее исключение из правил.
Так что Ардан встал перед довольно нелепым выбором. Отказаться и быть немедленно отчисленным за неповиновение. Либо подчиниться и попасть в тиски бюрократии и крючкотворства, которое растянется на такой срок, что о библиотеке можно забыть.
Арди посмотрел на часы.
Время до полуночи: 11 часов 11 минут
– Вы уже никуда не опаздываете, студент Эгобар, — прошипел Рафаэль. — И можете даже не рассчитывать, что задержитесь в университете дольше, чем мне потребуется, чтобы…
— О, Ард, а я тебя искал, — из толпы раздался другой, тоже знакомый голос.
С леденцом во рту, почти как у Дина Эрнсона, небрежной походкой, нарочито звонко стуча каблуками туфель, вперед вышел Бажен.
Тот студент с факультета юриспруденции,
— Господин заместитель декана, — картинно поклонился Бажен, попутно делая фигурные взмахи… леденцом.
По рядам студентов послышались шепотки. В относительно тесном сообществе Большого про Бажена Иорского ходили своеобразные слухи. В основном — о его безудержном гедонизме, из-за которого тот каждый раз оказывался на грани отчисления, но всегда выкручивался благодаря невероятно острому уму, быстрому языку и безукоризненному знанию законов.
Иными словами — с Баженом предпочитали не связываться. Не из-за количества лучей, которые почти отсутствовали на погонах, а потому, что себе дороже.
— Иорский, — прошипел Алиров.
— Так рад, что вы помните, как меня зовут, — всплеснул руками Бажен. — Увы, не могу ответить вам искренней взаимностью, за что приношу свои глубочайшие извинения.
Рафаэль разве что пятнами не пошел от еле сдерживаемой ярости.
— Вижу, у нас тут возникло недоразумение, господин заместитель декана, — Бажен закинул леденец в рот и скрестил руки на груди. — Господин Эгобар не почистил ботинки и запачкал пол, — Иорский кивнул на… идеально чистый, блестящий пол. — Из-за чего господин Керимов поскользнулся и, в попытке спасти свои честь и достоинство, стремился схватиться за надежное плечо своего товарища студента. Увы, в итоге они упали вместе, что со стороны, для наблюдателей, могло показаться дракой. Я верно предполагаю, господин заместитель декана?
Рафаэль натурально, едва ли не стирая в порошок, заскрипел зубами.
— Вы…
— Но, разумеется, — перебил Бажен, лениво перекатывая леденец во рту. — Если показалось именно мне, то дело весьма серьезное. Нападение с целью причинения тяжкого вреда на будущего военного мага приравнивается к нападению на действующего офицера армии. Преступление, карающееся до двадцати лет каторги. Вот только, увы, подобные дела не в юрисдикции полномочий преподавательского состава. Придется вызывать стражей. Хотя, — Бажен сделал вид, что задумался. — Простите, немного ошибся. Раз уж в деле обе стороны — маги, то потребуется вызов второй канцелярии и их дознавателей. Ну и опрос всех свидетелей, разумеется. Для которых, поспешу напомнить, имеется уголовная ответственность за дачу ложных показаний. Точно так же, как для обеих сторон конфликта имеется ответственность, от административной в виде штрафа в шестьдесят эксов, до уголовной в связи с неоправданным вызовом дознавателей. Не говоря уже о том, что в случае, если нападение действительно имело место быть, то мы возвращаемся к вопросу о каторге. Нюанс лишь в том, какая именно сторона окажется прикована к…
— Вы слишком много говорите, студент Иорский, — Рафаэль, покрасневший до состояния вареной свеклы, занес было посох.
— О, я смотрю вы применили Проклятье Тишины на группу студентов, — хмыкнул Бажен, попутно оглядывая немых учащихся. — А имеется ли у вас санкция, на подобные меры, от декана? Хотя, полагаю, вы просто перенервничали и случайно сорвались. Событие, разумеется, недостойное того, чтобы собирать из-за него коллегию профессоров, которая оценит вашу профессиональную пригодность. Ведь именно так положено сделать по пункту четыре, двадцать второй статьи устава Большого.