Матабар
Шрифт:
— А это, — она прикоснулась пальцами к кончикам светящихся в ночи волос. — Досталось мне от мамы. Она из Братства Тазидахиана.
Арди не знал, что сказать и потому молчал.
— У меня была подруга, Ард, — продолжила Тевона. — Мы жили по соседству. С детства вместе… Как сестры. Только она выросла умной, но некрасивой. А еще у неё отец был главой поселка. Так что как-то так получилось, сам догадайся как, что все узнали про одного красивого шахтера и нескольких красивых девушек поселка… Знаешь что было потом?
Ардан покачал головой.
—
Насколько помнил Арди, от Великого Ледника до провинций первородных не меньше недели по равнинам. И железной дороги, в отличии от Алькадского приграничья, там не строили.
— Звучит глупо, но… — Тевона развела руками. — Каяться, Ард, и принимать кару Светлоликого я не стала. Забрала отцовские револьверы, — она похлопала себя по поясу. — попрощалась с матерью, вскочила на коня и поехала куда глаза глядят. И так уж случилось, что глядели они в сторону рекрутерского пункта имперской армии. Три года медсестрой на Фатийской границе, несколько ранений, пара бесполезных наград и вот я здесь уже как пять лет.
Эллини щелкнула свой маршальский жетон, висевший у неё на куртке. Какое-то время она молчала, а затем странно посмотрела на Арди.
— Как ты это делаешь? — спросила Тевона.
— Делаю… что?
— Вот это, — она указала на себя и на него. — Делаешь так, что мне с тобой спокойно. И что я тебе доверяю… За все прошедшие годы ты второй человек, кому я рассказываю эту историю.
Ардан посмотрел ей в глаза. Не так, как учил Скасти, а просто… посмотрел.
— Мне жаль, — тихо произнес он.
Тевона напрягла скулы, но вскоре расслабилась.
— Если бы мне хоть на секунду показалось, что ты говоришь так из вежливости — разбила бы тебе лицо, — произнесла эта миниатюрная девушка, но Ардан верил, что она хотя бы попыталась. — К чему я это все, Ард… в твоей жизни наверняка случалось дерьмо. Да и у кого оно не случалось. Но ты попытайся не делать так, чтобы дерьмо, которое произошло с тобой или из-за тебя, становилось чьей-то чужой ношей.
Ардан достал клочок бумаги и посмотрел на написанные там слова.
— Мне стоит извиниться, — тихо произнес он. — что не смог остаться. И сказать, что люб…
— Не любишь ты её, — перебила Эллини. — может и сам пока этого не понимаешь, но кому бы ты там не писал — ты её не любишь. Влюбленность и молодая кровь, но не более того. Я видела глаза мужчин, Ард, которые писали с границы тем, кого любили. И они выглядели совсем не так, как у тебя.
Разговор как-то сам собой потух и они молча продолжили вглядываться в вязкую ночь.
Шли часы.
Звезды танцевали на небосклоне, назойливо напоминая Ардану, что среди них он мог с легкостью прочесть путь обратно. Луна то и дело выглядывала из-за облаков, заливая бескрайние просторы жидким серебром.
Когда
— Слушай, Ард, я, наверное, зря так сказала и…
Он повернулся к ней, но так и не дождался продолжения. Голова Тевоны лопнула переспелым арбузом, вздымая в небо фонтан сверкающей в звездном свете крови.
— Orak Han-da! — прогремело в ночи.
Сердце Ардана пропустило удар.
Он узнал этот клич. Тот до сих пор, бывало, мучил его в кошмарах.
Клич орков банды Шанти’Ра.
Глава 27
В темноте на покровах застывшей в ночи степи не было ни вспышек факелов, ни света походных ламп. Глазам орков, чтобы видеть ночью так же ясно, как и днем хватало света полной луны.
А Ардан…
Он видел очертания их необычных коней, раза в полтора больше тех, на которых ездили люди. Видел, как они стегали их поводьями и прижимали шпорами, как сверкали их клыки и поблескивали ружья и лезвия топоров.
Сердце охотника забилось быстрее. Где-то на груди запылал раскаленным металлом символ, оставленный Эргаром.
Там, в ночи, к нему мчался убийца его отца. Тот, кто перешел пути охоты его народа.
В руках Ардана сам собой оказался нож, а из-под верхней губы показались оскаленные клыки.
Он так крепко сжал ногами бока коня, что тот жалобно заржал, но не смел и пошевелиться, чувствуя в седле уже не человека, а разъяренное животное.
Тихий рык вырвался из глотки охотника, готового сорваться вниз по холму. Сегодня он вернет покой духу отца и кровавой жатвой омоет свою тропу.
В ноздри ударил запах крови.
И этот запах на миг прояснил затуманившееся сознание. Арди посмотрел вниз, туда, где лежало тело Эллини и разум вовремя заставил охотника прижаться к шее коня. В это самое мгновение в том месте, где только что была уже его голова, просвистела пуля, унесшаяся куда-то в ночь.
Половина Ардана звала его броситься туда, вперед, в самую гущу скачущей к ним банде, а вот вторая тихо напомнила урок Эргара.
И нельзя сказать, какая именно из половин принадлежала человеку, а какая — барсу.
— Ahgrat', — на языке Фае выругался Арди и, бросив последний взгляд в сторону приближающихся всадников, развернулся и помчался в сторону лагеря.
— Орки! — кричал он, то и дело дергая за поводья и меняя направление коня. Пули свистели рядом с ним, а несколько умудрились задеть края одежды. — Орки! Всадники! Орки! В укрытие!
В лагере тут же началась суматоха.
Испуганные матери ловили ничего не понимающих детей, которым, как животным, передавался страх их родителей. Мужчины дрожащими руками схватили оружие, но по ним было видно, что они мало понимают, что им делать.