Matador
Шрифт:
Мальчик скользнул вдоль стены и, прячась за кустами, чтобы не заметили соседи, будь они дома, прошмыгнул к своему сарайчику. Половина дела сделана. Теперь забрать свои нехитрые пожитки и обратно, к актерам. В полночь он будет в нескольких милях от города и от ненавистной жизни бесправного сироты.
Рафи потянул на себя дверь и шагнул в полумрак сарая. Тайник был открыт, вещи валялись разбросанными на земляном полу, а на его постели сидел дядя, держа в руках мешочек с накопленными за год деньгами, и ухмылялся от уха до уха. Рафи замер. Сердце резко скакнуло
— Ну что, решил сбежать с этими бездельниками? — приторным голосом спросил дядя. — Захотел бродягой стать? Так-то ты собрался меня отблагодарить за то, что не дал тебе с голоду помереть? Я тебя к себе в дом взял, кормил, поил, заботился о тебе, паршивец, а ты вот так мне «спасибо» говоришь.
Дядя кивнул на валявшиеся вещи Рафи. Мальчик молчал. Он понял, что схватка с быком по сравнению с тем, что его сейчас ожидает, — легкая прогулка.
— Что же ты молчишь? — все еще ласково спросил дядя, но Рафи знал, что скоро этот тон сменится. — Что же ты молчишь? Язык проглотил? Или возомнил себя великим матадором? Теперь, мол, можно со старшими и не разговаривать, а? Так? — вдруг заорал он, вскакивая на ноги.
Лицо его покраснело, глаза были мутными, резко пахнуло вином. Рафи неосознанно сделал шаг назад.
— Что, страшно? Это тебе не перед быками скакать. Откуда у тебя деньги, щенок? У меня воровал? А ну признавайся, иначе выдеру так, что неделю будешь в своем хлеву валяться!
Мужчина навис над побледневшим мальчиком.
— Я ничего не украл, — сказал Рафи, стараясь подавить дрожь в голосе. — Я все заработал. Сам.
— Заработал? Где это, интересно, ты заработал?
— Много где. Я подрабатывал у разных мастеров.
— Значит, вместо того, чтобы трудиться на благо дома, где тебя приняли как родного, ты занимался черт знает чем? — дядя коротко, без размаха ударил мальчика по лицу.
Голова Рафи мотнулась, в ушах зазвенело, из разбитой губы брызнула кровь. Рафи вытер ее тыльной стороной ладони.
— Молчишь? Нечего сказать? Так вот, деньги эти я забираю себе. И все это — он показал на вещи мальчика — тоже. Ни к чему они тебе. Никуда ты не уйдешь отсюда. А сейчас марш скотину кормить!
Рафи не шелохнулся. Он стоял, опустив голову, как бык на арене, чувствуя, как закипает в груди злость.
— Ты что, оглох? — взревел дядя. — Я сказал, иди кормить скотину!
— Нет. Я ухожу. — Тихо, но твердо проговорил мальчик.
— Э, нет, никуда ты не пойдешь.
За этими словами последовал новый удар. Пока еще не сильный, но Рафи видел, что дядя зол по-настоящему и вскоре ему придется несладко. Тем не менее он повторил:
— Я ухожу. Оставь деньги себе. Оставь все, что хочешь. Мне ничего не нужно. Я просто хочу уйти.
— А кто будет работать?
— У тебя хватает рук.
— Я тебе сказал, никуда ты не уйдешь. И лучше прекрати со мной спорить.
Еще один удар… Рафи почувствовал себя как тогда, на арене, перед быком. Он должен идти вперед, во что бы то ни стало. Сдаваться нельзя. Нужно загнать поглубже этот
— Я все равно уйду, — сказал он, дерзко глядя в пьяные глаза дяди. — Уйду сегодня. Лучше отпусти меня по-хорошему.
Он провоцировал, вызывал дядю на бой, как несколько часов назад вызывал на бой быка, дразня его плащом. В какой-то миг мелькнула озорная мысль крикнуть: «Торо! Торо! Ю-ю!», но он сдержал себя. Дядя мог и убить, если довести его до бешенства.
— Что? — мужчина задохнулся от негодования. — По-хорошему? Да кем ты себя возомнил, маленький негодяй?
Рафи сжался в ожидании нового удара. Но его не последовало. Лицо дяди расплылось в улыбке.
— Хочешь уйти? — опять чуть ли не ласково проговорил он. — Что ж, я не тиран. УХОДИ. Я тебя не держу. Только, — он сделал паузу, — ты должен заплатить.
— За что?
— Как это за что? Я тебя кормил, поил, одевал… Кров тебе дал, — дядя обвел рукой сарай. — Что же ты думаешь, все это бесплатно?
— Но ведь я работал для тебя.
— Ну уж нет. Так дело не пойдет. Или гони монету, или пожалеешь, что вообще задумал бежать от меня.
— Сколько ты хочешь?
— Сто монет. Золотом.
— Сколько? — Рафи не поверил своим ушам. На эти деньги можно было купить весь этот городок.
— Сотню. — Повторил дядя, с усмешкой глядя на мальчика.
— Но это же…
— Что, много? — с деланным сочувствием спросил дядя. Ему доставляла удовольствие эта игра в кошки-мышки.
— Ты сам знаешь, что мне и за всю жизнь таких денег не заработать.
— А вот это уже твое дело. Или плати, или пшел скотину кормить! — рявкнул мужчина.
— Сейчас у меня нет таких денег. Но если я стану матадором, я смогу все отдать тебе сполна. Отпусти меня. Поверь в долг. Я дам тебе расписку. — Перед мальчиком забрезжила надежда Он знал жадность дяди, тот вполне мог согласиться на такое предложение.
— В долг? Нашел дурака! Плати сейчас. Или забудь о своих бреднях.
— У меня нет денег.
— Тогда марш работать, — дядя пнул мальчика так, что тот растянулся на грязном полу.
Рафи медленно поднялся, как поднимался там, на арене. Преодолевая страх, преодолевая предательскую слабость и желание бежать. Но новый удар заставил его задохнуться и опять ткнуться лицом в пол. Тогда дядя рывком поднял его и несколько раз с силой ударил по лицу. Мальчик отлетел в противоположный конец сарая. Избиение началось. Теперь удары сыпались непрерывно. Дядя все больше входил в раж. Рафи мог лишь закрыть голову руками и подтянуть колени к животу. Ему было не впервой сносить побои, но сегодня дядя разошелся не на шутку. Мальчику стало страшно по-настоящему. Если его сейчас покалечат, с мечтой придется проститься.