Матери
Шрифт:
Порой ночами Томми, пока еще не спал, слышал, как демон к нему обращается. А потом, уже во сне, он показывал Томми то, что ему совсем не хотелось видеть: всякие непристойности и мерзости, которые при всем том, как ни странно, пленяли его своей красотой.
Цвет внутренностей еще теплого тела; хруст костей, ломающихся под давлением; слабеющее дыхание, которое палач ощущал своей кожей…
Томми знал, что эта тварь находится где-то рядом и терпеливо ждет подходящего случая, чтобы в конце концов украсть его душу.
И что она исчезнет лишь тогда, когда раздавит его и сожрет.
Тремя
И в ее черных глазах он разглядел его.
Томми прицелился в ворону камнем, но она, закаркав, взмыла в воздух и, описав несколько кругов у него над головой, улетела куда-то на юг.
Иной раз эти поганые птицы преследовали его, когда он шатался без дела. Он начал швыряться в них камнями, пытаясь сбить. Чудовище не решалось выбираться из своего логова днем и пускало на его розыски своих стервятников.
Верных шпионов, готовых следовать за ним куда угодно.
Когда-нибудь кошмары прекратятся. Томми иногда уверял себя в этом перед тем, как заснуть.
Он опять нацепил наушники, закурил новую самокрутку и стал развлекаться, пуская колечки дыма. Осталось ишачить еще месяц – потом целые две недели отпуска. Он рассчитывал съездить с Диланом в Канзас-Сити – посмотреть матч «Роялс», а потом переночевать у старшего брата своего дружка, Патрика.
Тот знал всех местных девчонок – во всяком случае, Дилан заверил Томми, что его брат настоящий ловелас.
Так что они вдвоем наверняка смогут приударить за парочкой девиц из его компании.
В саду Синди забавлялась, дубася клюшкой для гольфа по воображаемым мячам, а мать, лежа в шезлонге, почитывала журнал. Вдалеке звучала музыка – вроде бы рок, словно кто-то забыл в поле радиоприемник. Хейли с ними в саду не было – значит, она где-то в доме. Может, это и впрямь была она – кралась, чтобы подсматривать за ним? При этой мысли он покраснел.
Томми вскочил с кровати и, подойдя к зеркалу, пригладил волосы.
Теперь его ход. Надо спуститься вниз и попытать удачу.
В конце концов, он сокрушил дракона. И может предстать перед дамой, заточенной в неприступную башню, в ореоле славы.
Спустя три дня
Вокруг нее все заколыхалось волнами – крохотные розовые кристаллики, искрясь, закружили в искаженном пространстве, точно пыльца.
От музыки из телевизора разболелась голова. На экране Дороти шла, что-то напевая, в сторону Изумрудного города в компании Страшилы, Трусливого Льва и Железного Дровосека.
Под ее босыми ногами стелился вязкий ковер, усеянный мелкими белыми катышами, похожими на гальку. Она подобрала один такой катышек – и увидела, что это ее зуб.
Она выбросила его, провела дрожащими пальцами по дырявым деснам и припухлостям на месте губ; жирное кровавое пятно, расползающееся дугой по
Ее мозг пронзила внезапная боль. Как будто в голову воткнули иголку. Она открыла рот, собираясь закричать, но не смогла издать ни звука.
В зеркале у стены она разглядела то, что осталось от ее лица. Ей стало все ясно, правда, не сразу…
И она закричала. На этот раз из горла вырвался душераздирающий вопль – он так и повис в воздухе, а в это время бедра обдало струйкой мочи.
Лязгнула дверь. Кто-то пробежал по коридору. В панике цепляясь за диван, она попробовала подняться, однако ноги у нее так ослабли, что удрать было невозможно. Вконец разболевшаяся голова кружилась и кружилась…
Силуэт Нормы, возникший посреди комнаты против света, был последним, что она успела разглядеть, прежде чем все вокруг исчезло за смутной, зыбкой пеленой, мягкой, точно ткань.
Хейли
Стоя на крыльце, Хейли с облегчением вздохнула, увидев, как грузовичок Роберта Грейвса тянет на буксире ее «Шевроле», выруливая на подъездную дорожку. Ей уже стало намного лучше, тем не менее Норма предусмотрительно одолжила ей соломенную шляпу, чтобы укрыть голову от все еще жаркого вечернего солнца.
– Ну вот, ваша игрушка как новенькая, – сказал Грейвс, подходя к ним. – У меня ушло чуть больше времени, чем я рассчитывал, но если я вас задержал, то, надеюсь, совсем ненадолго.
– Главное – теперь можно ехать! Хорошо, что вы оказались на месте!
– Я приладил вам временный охлаждающий бачок, только на досуге поставьте фирменный – для вашей модели, его может запросто заказать любой автослесарь в ваших краях. – Увидев направлявшуюся к нему Норму, Роберт Грейвс всплеснул руками. – Насколько я понимаю, чтобы узнать, как ты поживаешь, следует просто к тебе заехать!
– Да уж, точно, – обнимая его, сказала Норма. – Я вся в домашних делах, ни одной свободной минуты.
Между тем Хейли пошла за бумажником – он лежал в сумочке, которую она оставила у дивана, – и уже из гостиной какое-то время наблюдала в окно за разговором мистера Грейвса и Нормы. Судя по словам Нормы, после смерти мужа она жила здесь одна с детьми. Вероятно, чтобы их не травмировать, она решила больше не выходить замуж.
Хейли и сама не воспринимала новых пассий своего отца. После того как матери не стало, он довольно долго ни с кем не встречался, а чуть погодя, когда у него стали появляться женщины, Хейли всегда воспринимала их в штыки. Потом он стал скрывать от нее свои мимолетные увлечения, но прошло время, и ей порой даже хотелось ему сказать, что теперь все в порядке и он может заново устраивать свою личную жизнь, потому как она уже повзрослела и избавилась от комплексов маленькой эгоистки, требовавшей, чтобы ее папа принадлежал только ей одной. Но разговоры на эту тему у них обычно не складывались. Да и о своих собственных увлечениях Хейли никогда не распространялась. Отец видел Нила всего раза два-три с тех пор, как она с ним познакомилась. У них вообще не было принято заводить подобные разговоры. Если бы не погибла мать, у Хейли с ней в этом смысле наверняка все сложилось бы по-другому.