Материалы сайта Savetibet.ru (без фотографий)
Шрифт:
Третий аспект – отношения между Индией и Китаем, двумя наиболее густонаселенными странами планеты. Подлинная дружба этих двух стран, основанная на взаимном доверии, имеет жизненно важное значение для мира во всем мире и мира в регионе. До тех пор, пока ситуация в Тибете остается напряженной, китайское правительство вынуждено дислоцировать в регионе значительные вооруженные формирования. И это автоматически вызывает недоверие со стороны Индии. Поэтому, если мы хотим добиться взаимного доверия в отношениях между Индией и Китаем, то здесь подлинный мир в Тибете имеет первостепенное
Это базовая информация по тибетскому вопросу. Теперь, как мы собираемся его решать? Прежде всего, мы не стремимся к независимости. Мы готовы оставаться в составе КНР, и китайская конституция предусматривает возможности для такой автономии. К сожалению, положения, касающиеся автономии и прав национальных меньшинств, изложенные в Конституции КНР и так называемом «Белом документе», не выполняются на практике. Вот почему мы говорим, что нам необходима подлинная автономия.
Мы не хотим, чтобы одна сторона выиграла, а другая проиграла. Мы хотим, чтобы обе стороны остались в выигрыше. Руководствуясь этим подходом, мы стараемся сделать все от нас зависящее, чтобы выработать наилучшее взаимоприемлемое решение.
С 1979 года мы установили прямые контакты с китайским правительством. В начале 80-тых у нас, действительно, была надежда. Но затем ситуация постепенно становилась все более напряженной, что в конечном итоге вылилось в подавление студенческого восстания на площади Тяньаньмэнь, и китайское правительство стало придерживаться более жесткой внутренней политики.
Затем, в 2002 году, мы возобновили прямые контакты с правительством КНР, и за это время провели шесть раундов встреч. До пятого раунда у нас была определенная надежда – мы шли по пути установления доверия в отношениях между нами. На пятой встрече китайские делегаты признали, что сторона Далай Ламы не стремится к независимости. Но, тем не менее, и после пятого раунда встреч китайские чиновники продолжают называть меня сепаратистом и повторять, что Далай Лама добивается независимости Тибета.
На шестой встрече китайцы заняли очень жесткую позицию, а внутри Тибета усилились репрессии. Но, несмотря на это наша позиция не изменилась – мы целиком и полностью придерживаемся политики Срединного пути. Такова ситуация на сегодняшний день. Теперь ваши вопросы.
– Наша телевизионная группа в августе этого года имела возможность съездить в Тибет, посетить святые места, монастыри, ваши резиденции в Потале и Норбулинке. Вот уже около полувека вы лишены возможности посещать Тибет, насколько ярки ваши воспоминания об этих местах, и как вы узнаете новости об изменениях, происходящих в Тибете?
Я очень отчетливо помню Тибет…
С 80-тых годов, несмотря на существующие ограничения, тысячи тибетцев приходят в Индию: кто-то получает разрешения, кто-то – нелегально. Они и приносят нам последние новости из Тибета.
Все тибетцы, которые сегодня приезжают из Индии в Лхасу, отмечают, что столица Тибета перестала быть тибетским городом. Теперь это китайский город, и это весьма значительное изменение.
Когда мы уходили из Тибета, население Лхасы составляло 50-60 тысяч человек.
– Как бы сложилась ваша жизнь, если бы вы не были избраны духовным и светским лидером Тибета?
Честно говоря, я не знаю. Но если бы я остался в своей маленькой деревне, и ситуация в стране не изменилась, тогда бы по воле своих родителей я, скорее всего, последовал примеру двух своих старших братьев и стал монахом в монастыре Кумбум. Так я бы стал третьим монахом в нашей семье.
А если бы я остался мирянином, то поскольку мне очень нравятся различные механизмы, то я, вероятней всего, работал бы в этой области. Мои пальцы весьма приспособлены к отвертке и другим инструментам.
– Встречались ли вы с кем-нибудь из лидеров советской эпохи? Ходят слухи, что вы подарили Брежневу кошку.
Брежневу? Нет.
Находясь в Пекине, я встречался с Хрущевым, Булганиным и Микояном. И еще, когда в Ташкенте скончался премьер-министр Индии Лал Бахадур Шастри, то на его похоронах в Дели присутствовал Косыгин. Один из моих индийских друзей подвел его ко мне, а тоже сделал шаг на встречу, но Косыгин ретировался. Он повел себя как настоящий друг Китая. [улыбается]
Что касается религиозных лидеров, я два раза встречался с Патриархом Пименом.
– В Норбулинке до сих пор хранится радиола, подаренная вам Хрущевым…
Да, да, это было в Пекине в 1954 году. Совершенно верно. Вы мне напомнили, я об этом уже забыл.
И еще, я несколько раз встречался с Горбачевым. В декабре в Риме состоится встреча лауреатов Нобелевской премии мира, и там, скорее всего, будет присутствовать и Горбачев. Я буду рад новой встрече с ним. Мы стали добрыми друзьями. Он – очень приятный человек.
– Как вы думаете, о чем будет ваша беседа?
Наша встреча состоится в рамках форума, организованного мэром Рима Вальтером Вельтрони и посвященного миру во всем мире. Это и будет главной темой нашего общения. Кроме того, Михаил Горбачев проявляет интерес к экологии. Возможно, мы поговорим об этом.
Однажды, кажется, это было в Москве, я заметил в разговоре с Горбачевым, что крах Советского Союза совсем не обязательно означает крах коммунистической системы. Я вижу здесь разницу. Я спросил его мнение на этот счет как бывшего секретаря компартии. Я задал ему этот вопрос, но он не ответил…
Я по сей день полагаю, что в изначальной марксистской идеологии, в ее социальном и экономическом аспектах есть много позитивных моментов, с которыми я полностью согласен. Но когда к этой идеологии добавилась политика власти, эта идеология пришла в упадок, и теперь у всех есть такое впечатление, будто коммунизм и марксистская идеология – это непременно насилие, страх и подозрительность. Не думаю, что в том вина изначального марксизма.
– Монгольские народы объединились, чтобы провести молебен о вашем долголетии. Народы Калмыкии, Бурятии, Тувы и Монголии сегодня ощущают чувство особого единения. А какие чувства испытываете вы?