Материнский инстинкт
Шрифт:
Яна аккуратно приподнялась и подложила тощую подушку под спину. Опустив листы на колени, она внимательно пробежалась по строчкам, шевеля губами. Кивнув, она поставила в конце свою подпись. Яна боялась поднять взгляд на полицейского, ожидая, когда же прозвучат обвинения в убийстве, пусть непредумышленного и оправданного самозащитой, но все-таки убийстве.
Владимир аккуратно застегнул папку и впервые позволил себе взглянуть на сидящую напротив особу не как на «фигурирующее в громком деле лицо», а как на несчастную женщину, едва не погибшую от рук сумасшедшей.
— В подвале
Мужчина вздрогнул от жутких воспоминаний. Когда из подвала подняли скелеты и уложили на полу кухни, замерли все. На некоторых черепах даже роднички не заросли.
Горячая волна ярости окатила Яну изнутри, словно кислота, она даже не попыталась скрыть ненависть в голосе.
— Я рада, что эта тварь мертва.
Владимир удивлённо приподнял бровь.
— Вы не убили ее, — нехотя признался он. — Живучая оказалась. Кстати, её подельница тоже жива.
Яна разочарованно выдохнула, её плечи поникли.
— Не убила? — эхом повторила она.
— Она в реанимации, но стабильна. Скорее всего, выживет, — пояснил полицейский. — Один ваш друг уже выписался, другой ещё здесь, но, насколько, мне известно, уже к вечеру его выпишут.
— Мы можем уехать из Славянска?
Владимир попытался улыбнуться.
— Можете. Если возникнут вопросы, вас найдут по адресу и номеру телефона.
Мужчина резко встал и попятился к двери.
— Извините, — пробормотал он, выскальзывая за дверь.
Владимира душил стыд и за себя и за всех полицейских города. За послевоенные события он не мог себя винить, но смерть мужа и сына Анастасии Павловны тоже вызывали много вопросов, но расследование проведено не было, поверили на слово «несчастной» матери и жене.
Едва дверь закрылась за сержантом, как в палату ввалился Иннокентий. Его щеки раскраснелись от холода, дыхание сбилось.
— Яночка, как я рад, что вы в здравии!
Мужчина аккуратно присел на край кровати и, не колеблясь, взял Яну за руку.
— Демьяна тоже сегодня выписывают. Нынче же покинем этот городок ужасов.
— С удовольствием. — Женщина привстала и обняла собеседника за плечи. — Собирать нечего, всё в машине, я только мобильник свой не смогла найти.
Кеша почувствовал себя неудобно в крепких объятиях и поспешил отстраниться.
— Полицейский вернул мне симки из телефонов, сами аппараты забрали, снять отпечатки. Потом, может, вернут.
Яна тряхнула головой.
— Пусть оставят себе. Главное симка.
Иннокентий встал около кровати. Неловкость и напряжение сковывали его, мешая проявлять искренность.
— Я сейчас в отеле, в том же номере. Как только решите вопрос с выпиской, возвращайтесь, дождемся Демьяна вместе в более уютной обстановке.
— Хорошо.
***
Яна приняла душ и, усевшись в кресло, сосредоточенно вытирала мокрые волосы, когда вернулся Демьян. Нога, на которую он и раньше хромал, была в гипсе, его руки непривычно упирались в костыли, голову обхватывали слои бинтов. Он сдержанно
Яна только успела переодеться, когда Демьян бесцеремонно вошёл в комнату, ни мало не озаботившись, одета ли она.
— Мы уезжаем.
— Наконец-то, — отозвалась женщина.
В дверях показался Иннокентий с сумкой в руках.
— Готовы? — оглядев друзей, громко скомандовал: — Стартуем.
Яна и Демьян одновременно направились к выходу и едва не столкнулись в узком проёме. Мужчина первый приостановился, пропуская спутницу вперёд. Он заметно отшатнулся, избегая прикосновения к её телу, подбородок отвёл в сторону, чтобы спрятать выражение лица.
Кеша, как обычно устроился на водительском месте, Демьян поспешил занять соседнее, оставляя Яне в полноправное использование всё заднее кресло. Заводить беседу он не торопился и почти сразу сделал вид, что его сморил сон. Через полчаса, это случилось на самом деле, и нужда притворяться отпала. Кеша, как мог, пытался сгладить неприятное впечатление от холодности друга, отчего его прежняя говорливость переросла в словесную бурю. Иннокентий всегда тяжело переносил молчаливость собеседника и чужое невежливое поведение, поэтому часто выступал в роли миротворца. Рассказывал он эмоционально, касаясь всех возможных тем. Через полчаса выдохся и перешёл на профессиональную. О пластических операциях говорить мог вечно, даже не нужно было изображать вдохновение. Яна поначалу делала вид, что увлечена беседой, но вскоре подбадривающие реплики всё реже и реже стали раздаваться с заднего сиденья, пока беседа не потухла окончательно.
Когда машина затормозила у подъезда Яны, Демьян даже не приоткрыл глаза и не выразил желания попрощаться, только прижался лбом к стеклу и приподнял воротник пальто, отгораживаясь ещё больше.
Кеша бросил укоризненный взгляд в сторону друга и нарочно громко фыркнул. Не получив никакой ответной реакции, он поднял печальные виноватые глаза на женщину, застывшую у открытой дверцы машины.
— Яночка, мне жаль. Телеграфируйте, если что, прилечу шмелем, куда нужно, доставлю.
— До свидания. — Яна рассеяно кивнула, продолжая неотрывно глядеть на Демьяна через стекло и с видимым усилием отступила к подъезду. — Позвоню, наверное.
Женщина не ушла с крыльца, пока машина не скрылась за углом дома, только тогда она громко хлопнула дверью и побежала по ступенькам, опережая тягостные мысли.
Дома Яна разыскала старый телефон и зарядила его. Отзвонившись родителям, она сократила события в Славянске, вырезав из рассказа наиболее волнительные и жуткие подробности. Попробовала побегать на дорожке, но уже через несколько минут разболелась голова. Пришлось оставить эту попытку избавиться от накопившихся эмоций. Яна решила использовать проверенные методы и уселась в кресле с кружкой чая и тёплым пледом на коленях. Не прошло и минуты, как слезы потекли по щекам, вымывая обиду и напряжение из души. Нарыдавшись вдоволь, женщина задремала прямо в кресле, проваливаясь в очередной глубокий, подобный коме сон.