Матиуш на необитаемом острове
Шрифт:
— Это он.
Урок окончен.
— Погоди, шпион, пожалеешь.
— Шпион, это совсем другое, — отвечает Матиуш спокойно. — А ты трус. Сам должен был признаться.
Ни разу он ни с кем не дрался, но как-то ребята чувствовали, что лучше его не задевать.
Учительница сама не рада, уж даже не спрашивает, кто шаркает ногами под партой, кто вдруг взвизгнул или громко зевнул. И есть в глазах Матиуша что-то такое, что достаточно ему посмотреть на кого-нибудь, как тот сразу перестает баловаться,
Поэтому все были страшно удивлены, когда Матиуш сказал, что хочет поиграть в снежки.
Матиушу вспомнились их сражения в королевском парке.
— В кого три раза попали, тот считается убитым. Кто упал, считается в плену.
Матиуш не командир, но все его слушаются. Как он скажет, так и делают. И никто от него не слышал: «Э, много ты знаешь!» Каждого выслушает и, если совет разумный, соглашается, а если не слишком, изменит немного, и все получится как надо, или объяснит, почему так поступить нельзя.
— Выберем генералов, — предложил кто-то.
— Зачем? — говорит Матиуш. — Лучше сделаем так: пусть каждый пять раз бросит в цель, и самых метких разделим между двумя партиями.
Но везде есть плуты, некоторые нарочно плохо целятся, чтобы не попасть (только Матиуш сразу это замечает), а есть такие, кто промажет и спорит, что попал.
— Договоримся заранее: не обижаться.
Все хотят скорее начинать: а то будет оттепель, а то снег будет сухой. Но Матиуш не торопится:
— Лучше отложить, но чтобы у нас все получилось.
Старшеклассники хотят присоединиться.
— Нет, сперва мы сами попробуем.
Три дня готовились. И, чтобы скоротать время, строили крепостные валы.
Никто уже не считает Матиуша гордым. Все его любят. Сколько сказок он знает и таких удивительных. Но Матиуш не говорит, что это сказки негритянские, он нарочно изменил все имена.
Растет слава Матиуша. И всем хочется узнать, кто же он такой? Известно только, что его отец тюремный надзиратель.
— Марцинек, ты видел преступников?
— А правда, что преступника можно узнать по глазам?
— Ты много путешествовал?
Матиуш переводит разговор на другую тему.
— Слушай, скажи нам, в конце концов, правду.
— Что сказать? — делает он вид, что не понимает.
— Ну дай честное слово, что скажешь.
— Даю честное слово, когда придет время, все расскажу.
Ой, не хотел Матиуш, не хотел, чтобы это время пришло. Хорошо ему дома и в школе, и хорошо с ребятами. Такие все славные: есть несколько задир, но и те стараются измениться, только не могут.
— Думаешь, я сам не знаю, что я драчун? Я хочу быть другим, да не могу. Говорю себе: с понедельника будет все по-новому. Ну разве я виноват, если у меня не получается?
А этот любит дразнить:
— Если бы я за собой не следил, то со мной никто бы не водился. Сам не знаю почему, люблю злить.
— Теперь-то еще, — говорит другой, — знал бы ты, какой я раньше был лоботряс! Собака, курица, лошадь, дед, ребенок — кто ни попадется, или камнем запущу, или палкой. Вот, посмотри!
И показывает на голове, на руках, на ногах большие и маленькие шрамы.
— Это меня конь ударил копытом. Это я топором чуть палец не отрубил. А это стеклом от бутылки — так кровь шла! Это меня собака укусила, я ей к хвосту хотел привязать санки. Теперь я уже большой, стал соображать, но раньше — ого! Будь здоров!
Матиуш советует, убеждает, каждому говорит, чтобы старался стать лучше, чтобы не унывал — можно исправиться.
— Самое главное — сильная воля. Но не сразу можно ее выработать, постепенно. Например, хочется тебе доплыть до маяка в море, сразу не сможешь, только измучишься, а надо понемногу. Или, например, ты дикарь…
И начинает рассказывать о дикарях, так, как будто он их видел и знал.
— Как тебе кажется, Марцин, король Матиуш действительно был у дикарей, или только в газетах так писали?
Ребята часто вспоминали в разговорах короля Матиуша.
— Был бы король Матиуш жив, учитель не таскал бы нас за уши.
— Вот здесь начали строить карусель для школы.
— Помнишь шоколад? Только три раза выдали, и то не всем.
— А в столице взрослые ходили в школу, а дети били их по рукам и ставили в угол. Вот это была жизнь!
Ребята смеются, как от веселой сказки, а Матиушу делается не по себе.
И он замолкал. И вздыхал.
Он словно предчувствовал, что скоро кончатся спокойные, мирные дни, без забот, без борьбы. К тому же кое-что слышал от людей, которые читали газеты.
А в газетах сообщили, что старый король умер, а молодой вступил на престол. Он заключил союз с царем Пафнутием и двумя желтыми королями. В войсках вспыхнул бунт, так как была партия, настроенная против молодого короля. Но он бунтовщиков расстрелял и объявил, что со всеми, кто выступит против него, расправится так же. Заявил, что короли его обманули, отняв у него порт. И окончательно поссорился с грустным королем.
— Ведь ты сам подписал соглашение, — говорят ему. — А такое соглашение королей называется договор, его нельзя изменить.
— Во-первых; не я подписал, а мой отец. Матиуш подписал на Фуфайке два договора.
— Да, но Матиуш был пьян.
— А кто ему велел напиваться? В конце концов, одно дело, когда он был жив, а другое, когда его нет.
Министры, послы, разные дипломаты еще пытаются что-то сделать, но видно, что война и, кто знает, не больше ли той, которая была.
«Война спит», — вспомнил Матиуш слова смотрителя маяка.