Матриархия
Шрифт:
Напился прямо из графина. Юрец накрыл блины крышкой и стекло моментально запотело.
– С печенкой, - пояснил он.
– Мама наготовила...
И отвернулся к стене.
Я пил, и желудок распухал.
После я еще несколько раз пытался дозвониться до Ани. Ничего. Потом позвонил матери, но и она не брала трубку. Юрец тем временем вытащил тарелки, и шмыгая носом, переложил блины. Золотистые, с коричневой корочкой.
Безумие - принимать пищу вот так, когда в доме покойники, когда неостывший труп соседки, с расколотой башкой валяется во
Тогда я еще не знал, какие безумия ждут нас дальше.
– Ты не забрал топор?
– сказал Юрец. Я выплыл из омута мыслей.
– Нет.
– Надо было забрать.
– Он опять шмыгнул носом.
– Вдруг они полезут?..
– Слушай, - я вытер рот тыльной стороной кисти.
– Ты уверен, что...
– Я знаю, о чем ты думаешь, - перебил он меня.
– Ты думаешь о том, что я спятил. И что соседка - тоже сошла с ума. Но я ГОВОРЮ тебе: происходит какая-то хрень. И нам нужно выяснить...
Раздался звон разбитого стекла. Из глубины дома. Юрец вздрогнул и чуть вжал голову в плечи, потом развернулся и вытащил из держателя два тесака.
Один положил на клеенку передо мной.
– Ты уверен... Ну, про родителей.
– Уверен. Кто-то разбил окно и лезет в дом, - шепнул Юрец. Зрачки у него расширились и перекрыли радужку.
– С улицы.
Он медленно вышел из кухни. Я взял нож и пошел за ним. Одно дело ударить кого-нибудь по голове черенком от лопаты, и совсем другое - пронзить ножом. Не думаю, что способен на такое.
Но тесак все-таки взял и поплелся за Юрцом.
Он пытался подпереть дверь шкафом-вешалкой.
– Помоги!
– просипел он. Я без лишних вопросов стал толкать, хоть и не понял, чего это Юрец решил забаррикадироваться. Шкаф скрипел и царапал ножками пол.
Раньше я приходил к Юрцу, вешал на крючок куртку - если дело было зимой, и мы шли в его комнату. Играли на гитаре или мучили синтезатор, а за компом редко сидели, так, «Вконтакте» разве что.
И вот теперь мы толкаем шкаф, чтоб перекрыть выход из зала, пыхтим. Тесак я отложить не догадался, так что теперь он только мешал. Юрец свой нож положил на котел отопления, тут же стоит. Рана на руке у меня блестела, и я вдруг подумал, что может быть, психов привлекает запах крови.
В дверь стукнули. Сначала легонько, а потом посильнее. Юрец невесть откуда взял карниз и продел его в ручку, наподобие засова. И, наконец, мы подтащили шкаф как надо.
Изнутри уже толкали дверь без остановки, раз за разом набрасываясь на створку, как бешеные псы в загоне.
– Кто там?
– прошептал я. Юрец тем временем запер обе входные двери - между ними небольшой тамбурчик. Оставалась хренова туча окон, но их мы уже закрыть не могли, само собой.
Оставалось надеяться, что психи (или кто там они такие) плохо соображают.
На лбу у Юрца мерцали капли пота.
– Кто там, а?
– повторил я.
– Неужели... неужели мертвецы?
– Нет. Новые соседи. Тетя Валя. Еще девка, недавно переехала. Ну, они на месте Вовутика сейчас живут. Сисястая, - Юрец протолкнул
– Ты...
– я хотел спросить, не врет ли он, но тут хрустнул карниз и вешалка опасно накренилась. Я прыгнул и успел ее поддержать. В щель между створкой и косяком пролезла кисть с маникюром: разноцветные пальцы. Сейчас это модно у баб, когда два пальца зеленые, а два - оранжевые или синие, что-нибудь в этом духе.
Пальцы конвульсивно сжались. Я услышал целый шипящий хор, шелестящий, пришепетывающий, будто ворошили гнездо с гадюками.
Юрец не долго думая, провел лезвием по кисти и из разреза хлынула кровь. Брызнула на котел, попала на косяк, заблестела на обоях.
Я приналег на вешалку и прижал руку, и пальцы заизвивались, как придавленные черви.
Кровь, кровь... Втянулась назад.
Юрец в это время рычал и пыхтел, с грохотом волоча из ванной «стиралку».
Мы и ее тоже присобачили сбоку косяка. Гостьи продолжали барабанить в дверь и подвывать. Юрец дышал тяжело и отирал с лица пот.
– Теперь веришь?
– Во что?
– выдавил я. В голове абсолютный вакуум. Я даже пощипал себя, чтоб проснуться, но кажется, реальность углубилась и теперь даже незначительные детали обстановки бросались в глаза.
Стрелки и деления на «циферблатах» котла. Кончики шнурков на обуви, вывалившейся из шкафа-вешалки. Мелкий песок, клоки пыли, капли пота. И конечно, капельки крови.
Однажды я выкидывал бумажку, в корзинку для мусора - ту, что в туалете. И пальцы наткнулись на что-то холодное, липкое.
Потом оказалось, что у Ани шли месячные.
Вот сейчас я испытывал точно такое отвращение, как от того прилипшего к верху мусорницы тампона.
– У тебя есть оружие?
– спросил я.
– Огнестрельное?
– Газовый пистолет, - ответил Юрец.
– В комнате.
– Понятно...
Дверь сотряс удар. Карниз пока еще держал, шкаф качнулся.
– Они врезаются в нее с разбегу, - Юрец смахнул пот.
– С разбегу! Суки, я вас достану! Шлюхи драные, вам КОНЕЦ!
– на последнем слове крик Юрца сорвался и провис, как лопнувший шарик.
– Вам конец, вам конец, - продолжал Юрец хрипящим шепотом, - вам...
– Заткнись, хватит!
– крикнул я. Юрец расселся на полу, расставив ноги. Тупо поглядел на меня. На щеках у него блестели слезы. Я, конечно, знал, что Юрец ранимый парень, но чтоб настолько...
Мне стало стыдно. Но сейчас не время.
Так что я просто схватил его за шкирку и потащил на кухню. Попытки тварей прорваться к нам шли одна за другой, без пауз.
– Их тоже надо убить, сказал Юрец.
– Что им надо?!
– Хороший вопрос. Мы можем их убить, но... Мне кажется, велик риск с одними-то ножами. Надо валить из дому. Только не говори, что ключи от тачки тоже остались где-нибудь там!
– я неопределенно махнул рукой и зацепил магнитик на холодильнике. Тот упал и закатился под стол. Ракушка с глазами, сувенир с моря. Я ее и подарил Юрке, в прошлом году - ездили с Аней в Сочи.