Матриархия
Шрифт:
А теперь моя девушка не берет трубку. И, кажется, я догадываюсь почему.
Загрохотала вешалка, завизжала, срывая краску с пола. Юрец так и остался сидеть возле холодильника, а я рванул к двери на кухню. Закрыл, прижал плечом.
Хорошо, что у Юрца везде двери - прямо дом створок.
И хорошо, что холодильник сразу слева от проема. Его-то уж эти твари отодвинуть не смогут.
– Юра! Помоги!
– он так и остался сидеть.
Что-то - видимо вешалка - с грохотом упало. Дрожь от пола
Юрец открыл окно и поглядел наружу. Поморщился. Я обливался потом, поясница ныла. За дверью уже стонали, хрипели, шипели - вся какофония животного мира. Тумбу я пододвинул, и попробовал сдвинуть с места двухкамерный «Самсунг», белый айсберг.
Я толкал изо всех сил, но сдвинуть смог лишь на пару сантиметров.
– ЮРА! ПОМОГАЙ!
Тогда он медленно подошел. Я уж думал, что сейчас хватит меня ножом или так и будет стоять, с непроницаемым лицом и мутными глазами. Но нет, он отложил ножик.
Мы сдвинули холодильник где-то на полметра и прислонили к двери. Теперь он намертво - как казалось мне - перекрывал вход на кухню.
Но оставались еще окна. И если эти чокнутые...
– Ключи у меня с собой, - сказал Юрец. Но успеем ли мы выехать?
Раздался хлопок, похожий на выстрел.
– Того и гляди, дом разнесут, - пробормотал я.
– Нет, надо валить.
У Юрца запиликал мобильник. Он вытащил телефон из кармана (медленно так двигался, как под водой), ткнул кнопку.
– Алло... Да, Колек. Привет.
– Трубка разрывалась криками, насколько я мог судить.
– У меня тоже самое. Нет, я не знаю. Где? Лучше там и сиди. Мы сейчас приедем, наверное. С Ромой. Ага. Я не знаю. Наверное, со всеми... Так и получается. Ага, давай, - Юрец улыбнулся и нажал отбой. Улыбка вышла тусклой, и напомнила потрескавшуюся краску.
– У него садится телефон. И вообще, связь плохо ловит. В погребе сидит.
– Коля?
– Да. У него Маринка... В общем, то же самое. И он типа спрятался в погребе.
– Понятно.
– Теперь стали колотить и в кухонную дверь.
– Ладно, берем по ножу и айда во двор. Открываем ворота, прыгаем в твой «Шанс»...
– На словах все ништяк, - кивнул Юрец.
– А куда поедем? К Коле?
Я кивнул.
Куда мы поедем, есть ли смысл искать Колю, родных, и вообще - что нас ждет на улице... Сплошные вопросы. Но в сейчас я над ними задумываться не хотел. Нужно спасти шкуру, а потом уже размышлять.
Но что если они уже заполнили двор? То ли психозомби, то ли черте кто?
Вы вылезли из окна. Вроде бы никого. Тишина. В отдалении лает собака, ветерок ерошит кроны деревьев. День по-прежнему самый обыкновенный, хотя теперь уже я как будто видел гнилое нутро
Снова виноград. Вот и груша - деревце хилое, еще и пяти лет нет, а плодов целая куча. Одна груша валяется у ствола, там, где земля еще влажная после вчерашнего полива.
Мы молча обошли дом. Внутри что-то звенело, трещало. Видно ломают мебель. Я молил Бога, чтоб психозомби нас не заметили.
«Они же тупые как пробки, Боже, так пусть же они нас не заметят, и мы уедем. И еще: пускай это будут на самом деле психи, прошу тебя. Аминь».
Но Бог остался глух к молитве. И к первой части, и ко второй.
Сначала все шло как надо. Юрец открыл замок на воротах. Сам прыгнул в салон и завел двигатель. Я тем временем подхватил гвоздодер. Как здорово, что он валялся тут же - как здорово жить в частном доме.
Ранка на руке пульсировала. Во рту снова пересохло. Пульс поддавливал виски изнутри и казалось что голова наполняется гелием, как шарик. Вот-вот полечу.
Я открыл одну половину ворот. Честно, ожидал увидеть картинку из «Земли мертвых». Ну, что целая толпа оборванных трупов окружила дом, что они залезают в разбитые окна, ходят с вытянутыми вперед руками и мычат.
Ничего подобного. Пустая улица. Ну, осколки стекла возле фундамента, это да. Ветер вытащил занавеску в прореху окна, и треплет ее, как фату невесты.
Вот и Анька думала о свадьбе. А я конечно, не хотел семьи. Рано, перспективы туманны, да и вообще... Хотя на самом деле, я наверное, боялся взять на себя ответственность.
– Никого!
– я показал Юрцу большой палец. Он кивнул в боковом зеркале.
В этот момент еще одно стекло рассыпалось дождем осколков. Из окна неловко выпрыгнула сисястая телка в одном пеньюаре, в волосах у нее застряло мелкое крошево. Щеки и груди изрезаны.
Рука в крови - та самая, с разноцветным маникюром. Я отбежал от багажника, а Юрец врубил заднюю. Я еле успел отскочить в сторону, чуть не сбил. Падая, я заметил сбоку какое-то движение.
Надо мной нависла тень.
Гортанный возглас. Мелькнули волосы, когти. Я успел выставить монтировку, и ее тут же рвануло, а запястья выкрутились и жалобно хрустнули.
Крика своего услышал, но мне было очень больно.
Надо вставать, но шершавый, колючий тротуар сделался мягким и влажным, как язык. Я скользил по нему ладонями, подошвы разьезжались - никак не встать.
И зеленая пелена перед глазами.
Громыхнуло что-то опять.
Я открыл глаза. На меня смотрела незнакомая женщина, и радужка у глаз практически отсутствовала: сплошной зрачок. Женщина закатила глаза, всхлипнула, и в уголке рта у нее появилась кровь.
Потом белок перестал мелькать за ресницами, и в глазах возникло удивление.