Матрица террора
Шрифт:
— Откуда? — осторожно спросил Тэк, неожиданно вспомнив, как однажды бывший наставник показывал ему свою кредитную карту, на которой, по словам самого Юмаши, хранился его личный капитал.
— Дорогой папочка обеспечил нас деньгами, которых, как он считал, нам должно хватить до конца жизни, — пояснил Зейд, делая очередной выпад.
— И мэр позволяет вам тратить эти деньги на борьбу с ним самим? — удивился Тэк, уходя от удара.
— Нет, конечно, — Зейд нанес новый удар, — он думает, что я мертв.
Тэк хотел сказать, что скоро убеждение мэра будет соответствовать истине, но очередной бросок Зейда вынудил его полностью сосредоточиться на действиях противника. Соперники одновременно бросились навстречу друг другу и сцепились мечами, ни тот ни другой не желал уступать. Они стояли друг против друга и пытались разорвать связку, чтобы тут же нанести ответный удар. Однако вскоре Тэк понял, что уступает в физической силе; чтобы избежать поражения в противоборстве с Зейдом, Тэк резко отпрыгнул назад. Зейд замер: казалось, неожиданный ход Тэка удивил его; но после секундного замешательства предводитель бунтовщиков вновь бросился в атаку.
Тэк приготовился отразить нападение, но, когда Зейд подскочил к нему почти вплотную, он вдруг подпрыгнул и развернулся на сто восемьдесят градусов, полы его ветровки взметнулись вверх, хлестнув Тэка по лицу; Тэк нанес удар, острие меча легко распороло тонкую ткань — но и только. Тем временем Зейд вновь развернулся к нему лицом и с размаху ударил его ногой по запястью, выбив оружие из руки; меч отлетел в сторону. Зейд взмахнул мечом, целясь в живот.
Тэку не оставалось ничего другого, как просто отпрыгнуть в сторону; он лишился оружия и с трудом избежал удара — меч Зейда едва не вспорол его. Однако, прыгая, Тэк потерял равновесие и упал на стоявший у него за спиной мусорный бак. Зейд воспользовался беспомощным положением противника и бросился вперед, собираясь с размаху опустить меч на его голову.
Критическая ситуации вынудила Тэка мгновенно принимать решение, быстрота реакции спасла ему жизнь: он нащупал какой–то металлический предмет, его пальцы крепко вцепились в крышку от мусорного бака, и, когда меч Зейда начал опускаться на голову Тэка, он вскинул крышку и закрылся ею, как щитом. Меч обрушился на нее, импровизированный щит выдержал удар. Он быстро вскочил на ноги и выставил крышку вперед.
— Интересная импровизация, — заметил Зейд.
— Спасибо, — насмешливо–вежливым голосом откликнулся Тэк и ринулся в атаку.
Зейд расхохотался и, легко уклонившись от наскока противника, нанес удар мечом. Тэк с неменьшим изяществом блокировал его и снова попытался достать Зейда — увы, безуспешно. Вскоре бессмысленность подобного вида фехтования, когда одна из сторон орудует крышкой от мусорного бака, а вторая размахивает керамическим мечом, стала очевидна обоим; даже Зейд начал раздражаться, видя, что бой превращается в уличную потасовку. Тэк решил действовать: он отбежал в сторону, размахнулся и запустил крышкой в Зейда.
Пока Зейд отбивал летящую в него крышку, Тэк успел добраться до своего меча: нырнул вниз, сделал кувырок и, схватив оружие, ловко поднялся на ноги. Заметив маневр противника, Зейд досадливо поморщился, но тут же бросился в атаку. Он действовал быстро и точно, легко и без напряжения.
— Начинаешь уставать? — проницательным голосом заметил Зейд, выкинув вперед руку и целясь острием меча в шею Тэка.
— Никогда, — соврал Тэк, парируя выпад и выкидывая вперед ногу.
— Отлично! Похоже, впереди нас ждет долгое сражение, — усмехнулся Зейд, уклонившись от удара, и взмахнул мечом, собираясь отрубить Тэку ногу.
— Без сомнения, — Тэк вовремя убрал ногу и отпрыгнул назад.
Войдя в ритм боя, Тэк почувствовал бесшабашную уверенность в своих силах, которая раньше была ему незнакома; несмотря на усталость, начавшую сковывать мышцы, Тэк готов был сражаться несколько часов кряду. Он обнаружил, что ему необычайно легко наносить удары и одновременно вести разговор: это даже подстегивало, давая дополнительные силы, и, чем дольше Зейд демонстрировал свое боевое искусство, тем больше Тэк начинал уважать своего противника. Однако это не мешало ему сражаться в полную силу, искренне желая уничтожить Зейда.
Зейд отступил в сторону, уходя от особенно яростного наскока Тэка, но неожиданно замер и прислушался. Тэк тоже остановился, не понимая, что заставило предводителя бунтовщиков прервать бой. Из глубины переулка донеслись приглушенные голоса и звук шагов: кто–то приближался к месту их поединка. Тэк и Зейд переглянулись и опустили мечи. Оба пришли к безмолвному соглашению — они сделают паузу, но не позволят случайным свидетелям помешать им.
Голоса звучали все отчетливее. Зейд спрятал меч в ножны и метнулся к мусорному баку: он выкатил его на середину переулка и замер в ожидании. Переулок делал небольшой изгиб: когда непрошеные гости были совсем близко, Зейд толкнул бак ногой, и он с грохотом покатился по мостовой. Из–за угла показались три высокие темные фигуры, и как раз в этот момент громыхающий бак накатился на них.
«Что за черт…» — раздались возмущенные голоса.
Возмущение сменилось удивлением: «Бунтовщики!»
Затем последовал вопль: «Чего уставились, идиоты, стреляйте!»
Но когда стражи порядка пришли в себя и прогремел первый выстрел, Зейд и Тэк были уже далеко: они бросились бежать, не дожидаясь, пока мусорный бак докатится до полицейских. За то время, что Тэк провел среди бунтовщиков, он стал отличным спринтером. Тэк быстро обогнал Зейда, который словно бы и не спешил, — в переулке было настолько темно, что только очень удачливый полицейский мог подстрелить их, а полицейские, с которыми им пришлось столкнуться, судя по всему, не отличались ни удачливостью, ни меткостью.
— Куда? — выдохнул запыхавшийся Тэк.
— В метро, — коротко бросил Зейд. — Они не достанут нас, если мы успеем вскочить в поезд.
Тэк был не в том настроении, чтобы вступать в споры, и молча последовал за Зейдом. Пока они мчались по темным улицам, Тэк несколько раз бросал торопливый взгляд в беззвездное небо: Город был погружен во тьму, и только редкие фонари рассеивали непроглядный мрак. Тэка охватило странное чувство, пугающее и волнующее одновременно: бездонная чернота над головой, загадочные тени, пляшущие по обеим сторонам улицы, и тусклый оранжевый свет фонарей, которого едва хватало, чтобы осветить неровный асфальт у них под ногами, — сердце Тэка замирало от восторга и страха. К сожалению, свет фонарей был недостаточно тусклым.