Маттимео
Шрифт:
– Ну, ну, Констанция, - проговорил Мордальфус, не отрываясь от каменной таблички.
– Я вижу, ты забыла все уроки истории, которые учила в юности. Кто был твоим учителем и что он тебе рассказывал о ранней истории Рэдволла?
Констанция нахмурилась. Она хлопнула лапами по столу и уставилась в потолок, напряженно пытаясь вспомнить. Вскоре ее осенило.
– Э-э, это была сестра Гарнет. А, нет, это был Мафусаил. Он всегда смотрел на меня поверх своих очков, совсем как вы, аббат. Помню, он частенько щипал меня за усы, если я в жаркий полдень начинала
Аббат ласково улыбнулся барсучихе.
– Тогда позволь мне освежить твою память, дорогая любительница вздремнуть. Аббатство Рэдволл было основано после битвы Мартина Воителя с дикой кошкой, явившейся из северных земель. А аббатиса Жермена пришла с кучкой лесных мышей из местечка под названием Глинобитная Обитель. По всей видимости, какое-то бедствие заставило их покинуть те места. У старого Мафусаила была глинописная книга, написанная одним из преемников Жермены. Насколько я помню, среди нас был только один способный малыш, который смог выучиться у Мафусаила разбирать глинопись. Это был мышонок Джон Черчмаус...
Василика подскочила на месте.
– Что? Вы имеете в виду Джона Черчмауса, нашего летописца?
Аббат, посмеиваясь, сложил свои очки и сунул их в широкий рукав рясы.
– Его самого! Василика, как ты полагаешь, удобно ли сейчас сходить и поднять его?
Винифред сняла со стула уснувшего малыша Ролло.
– Я пойду с вами, - вызвалась она.
– Пора укладывать этого озорника спать.
Они поспешно направились к спальным покоям.
Джон Черчмаус спустился в Зал вместе с Василикой и Винифред. Он с почти виноватым видом кивнул всем сидящим за столом.
– Не мог заснуть, знаете ли. Я мало сплю теперь по ночам, все думаю о моих Тэсс и Тиме и о том, нашел ли их Матиас.
Мордальфус подвинул к нему через стол табличку.
– Садись, Джон. Вот эта вещица может помочь нам вернуть твоих детей. Она написана глинописью. Ты можешь ее прочесть?
Джон огладил свои усы.
– Ну, я так давно последний раз читал глинопись. Много-много сезонов назад. Ха-ха, это было, когда Мафусаил любил рассказывать мне об одной засоне-барсучихе в его классе, как же ее звали?
Констанция постучала пухлой лапой по столу.
– Неважно, наш знаменитый ученый. Разберитесь с этим.
Джон подмигнул Василике.
– Ладно, попробую. Одолжите мне ваши очки, отец аббат. Я оставил свои у постели.
Надев на нос очки аббата, Джон-летописец поднял каменную табличку и подвинул ближе свечу, чтобы было виднее. Он то и дело оглаживал усы, губы его беззвучно шевелились, пока он разглядывал странную надпись, временами качая головой или кивая ею с удовлетворением. Наконец он положил табличку на стол. Подперев лапами подбородок, летописец мечтательно уставился в пространство.
Пять голосов разом в нетерпении нарушили тишину:
– Ну?
– О, ах да. Простите, забавно, как все это иногда всплывает, правда? Знаете, когда я первый раз взглянул на этот камень, надпись ничего для меня не значила, с тем же успехом она могла быть сделана на бабочкано. А потом она вдруг стала ясной, как весенний ключ.
Аббат так подался вперед, что его нос почти коснулся носа Джона.
– Джон, иногда ты бываешь необычайным занудой. Не мог бы ты просто прочесть нам перевод. Ну же!
Джон тотчас поправил очки, откашлялся и прочел:
Навсегда я нашла здесь обитель
Под Рэдволлом, что нами основан.
Разгадайте же тайну, дерзните,
В камне живо точеное слово.
Меж землею и небом, на взлете
Птицы, ветры парят невесомо,
Там ключи к тому месту найдете.
Что давно называла я домом.
Смысл ищите на этой странице
В камне слов моих запечатленных:
Что не может летать, хоть и птица,
В перепутанных буквах зеленых.
Дважды буки, четырежды аз,
Серп и шило без О - один раз,
Дважды Н, Т, В, О. В склепе сиром
Мне отныне покоиться с миром,
Вам - удачи в пути, в добрый час!
Они сидели вокруг стола в благоговейном трепете, потрясенные красотой и таинственностью древнего стиха. Наконец Василика с шумом подвинула стул, нарушив царившее молчание.
– Спасибо, Джон. Действительно очень мило, но что все это значит?
Констанция протерла уставшие глаза.
– Это значит, что нам придется решить длинную головоломную загадку. Но не сегодня ночью. Уже поздно, я совершенно засыпаю.
Джон Черчмаус вернул очки аббату.
– Я присоединяюсь к этому мнению. Захватывающая история, но, думаю, нам лучше отложить ее до утра. Завтрашнее утро прояснит наши мысли, и мы на свежую голову примемся за дело.
Аббат, зевая и потягиваясь, медленно поднялся из-за стола.
– Значит, завтра утром в фруктовом саду, там и тенисто, и солнечно.
Когда все ушли, Василика еще осталась сидеть за столом, разглядывая лежавшую перед ней каменную табличку. Она осторожно поворачивала ее так и сяк, изучая удивительные знаки глинописи и легонько проводя по ним лапой. Каким-то внутренним чутьем она угадывала, что это было нечто большее, чем простая каменная плитка с письменами, которые удалось прочесть Джону.
Но что же?
22
Мощный оползень из земли, щебня и глины вперемешку с огромными валунами, обрушивший за собой вдобавок целый пласт с вершины холма, плотной кучей засыпал вход в пещеру, намертво заперев Матиаса и его друзей в ловушке.
Слэгар и его дружки на вершине холма сами были потрясены и напуганы мощью вызванной ими лавины. Клубы удушающей пыли взметнулись вокруг них в серебристом свете луны. Битый Глаз и Лысолап, боясь пошевелиться, припали к земле, спрятав морды. Лис приподнял край своего колпака, отплевываясь от песчаной пыли. Он уже приготовился праздновать победу, огласив торжествующим воем ночные пространства, как вдруг Маттимео с остальными беглецами выскочил из воды и с отчаянным криком бросился к груде обломков.