Маттимео
Шрифт:
– Прекрасно, так и делай. А вот и ты, юный Матти! Теперь возьми своих друзей с собой в кладовую. Мне нужны два маленьких белых сыра, приправленных шалфеем, два крупных красных сыра с буковым орешком и розмарином и один из самых больших желтых сыров с желудями и яблочными дольками. Только катите большой желтый очень осторожно, не задавите никого и не поломайте мебель.
Малыши с радостными воплями кинулись наружу.
– Ур-р-ра! Нас послали прикатить сыры!
Аббат Мордальфус выглядел довольно комично для такой, как он, солидной персоны. Он по самые усы был выпачкан в свежих сливках, засахаренных корочках, орехах и диких сливах.
Брат Гуго, проходя мимо, обмахнул морду аббата своим щавелевым листом.
– Ха, вот ты где, Альф. Ну, как поживает твой особый аббатский пирог?
Старый Мордальфус пребывал в глубоком раздумье над кусочками цукатов.
– Спасибо, Гуго, очень хорошо. Хотя, я все же подозреваю, что в нем чего-то недостает. Как ты считаешь?
Гуго погрузил свой лист щавеля в тесто и попробовал.
– Гм-м-м, понимаю, что тебя смущает, Альф. На твоем месте, чтобы он больше походил на аббатский пирог, я бы положил туда немного желе из красной смородины. Не будет вреда, если мы чуть-чуть смошенничаем. В конце концов, ты ведь делал все точно по рецепту аббата Саксуса, а он был редким гурманом. Да, добавь еще красной смородины, и мы назовем его "Рэдволл" - смородиновый пирог аббата Альфа.
– Прекрасная мысль. Вот так так, Матиас, куда это ты собрался?
Мимо них шел Воин Рэдволла, он держал в лапах две удочки. Он посторонился и дал дорогу двум кротам, которые поспешно везли мимо целую тележку горячей черничной сдобы, и крикнул издали:
– Вы не забыли, аббат, мы собирались пойти наудить рыбы в аббатском пруду для нашего юбилея?
Мордальфус хлопнул себя по лбу испачканной в муке лапой.
– Помилуй мя, точно! Я тотчас иду, сын мой.
Матиас окинул пристальным взглядом кухонную суматоху и толчею.
– Брат Гуго, ты не видел Маттимео?
– Определенно видел, Матиас. Малыш здорово помог мне. Хо-хо, я послал его вместе с приятелями прикатить сыры. Им придется повозиться с этим. У одной лишь барсучихи Констанции хватит силы и мощи, чтобы справиться с большим желтым сыром, а я велел им выкатить один из них, хо-хо-хо. Хотелось бы посмотреть, как они это сделают.
Матиас подмигнул Гуго.
– Не смейся раньше времени. У меня есть новость, от которой улыбка быстро спрячется под твоими усами. Только что прибыл Заяц Бэзил. Я оставил его у главных ворот минуту назад. Он говорит, что ходил в дозор по западным равнинам и уже три восхода солнца как не видел приличной еды. Он также просил тебе передать, что назначает себя официальным дегустатором.
Матиас и аббат Мордальфус поспешили покинуть кухню. На какое-то мгновенье брат Гуго лишился дара речи от таких новостей. Потом он запыхтел, так что от негодования его пузечко раздулось до критических пределов. И когда рыболовы уже торопливо пересекали Большой Зал, вдогонку им понесся обиженный крик Гуго:
– Как?! Ни за что! Я не позволю, чтобы какой-то отставной полковой обжора отъедал себе морду на моей кухне. О нет! Этот длинный тощий пустозвон, он опустошит наши кладовые еще до захода солнца, а потом, не приведи случай, снюхается с Амброзием Пикой и примется за наши бочки. Нам придется велеть молодежи заткнуть себе уши, когда эти двое начнут распевать свои казарменные баллады и дикие лесные песенки. О, я этого не вынесу!
Василика и миссис Черчмаус с ворохом роз в лапах проходили через цветник. Огромный букет переливался всеми оттенками от белого, желтоватого и лилового до розового, карминно-красного и малинового, переходивших наконец в темный насыщенный пурпур. Внезапно старый долговязый заяц, чей пестрый клочковатый мех не поддавался никакому описанию, возник перед ними и подхватил их ношу. Его обвислые уши подскакивали и сгибались в самых забавных положениях, пока он отвешивал элегантные поклоны, расшаркиваясь перед обеими мышами.
– Вы позволите мне, госпожа? Две такие прелестные мыши несут весь этот куст, - страшно подумать, да-с, - галантно произнес он.
– Заяц Бэзил к вашим услугам, милые. М-м-м, гм-м, я, кажется, чувствую запах стряпни? Ах, уверен, это старина Гуго жарит что-то вкусное. То есть я хочу сказать, вы не будете против, если я оставлю вас, восхитительные красотки, со всеми этими милыми розами, такое очаровательное зрелище! Вынужден идти, знаете ли, разузнать кое-что. Увидимся позже, после легкой закуски, быть может. Простите, труба зовет!
Василика и миссис Черчмаус так и покатились со смеху, когда чудаковатый заяц унесся от них по направлению к кухням брата Гуго.
– Ох, хе-хе-хе-хе! Старый добрый Бэзил, о-хо-хо! Там, на кухне, скоро клочки полетят. Ха-ха-ха-хо-хо!
– задыхалась Василика.
– Хи-хи-хи! Ох, мои бедные ребра, ты видела, как он разронял все розы, когда учуял стряпню? Ха-ха, да этот парень просто ходячее брюхо, - вторя ей, хохотала миссис Черчмаус.
Кротоначальник и вся его артель выглянули из печной ямы, которую они копали. Вытирая о шерсть лапы и стряхивая землю с носов, они посмеивались и шлепали друг друга по спинам.
– Хрр, хрр, этот малый перрвый обжорра. Никогда не видал такого голодного ни на верху, ни под землей. Гуго отделает его своим половником прямо по лбу, вот увидите, хрр.
Так, оглашаемый суетливым гомоном тружеников и смехом, в чаду от горящих поленьев, смешанном с ароматами готовящихся блюд, проходил этот солнечный день. Наступил безветренный, теплый вечер, окрасивший сложенные из красного песчаника стены аббатства в розовые тона, и пылинки золотыми блестками заплясали в лучах заходящего солнца.
6
Слэгар разбирал ворох причудливых театральных костюмов, лежавших на дне расписной повозки, и кидал необходимое снаряжение своим артистам, которых он выбрал для бродячей труппы.
– Спиноблох, Битый Глаз, Лысолап, вы будете акробатами, разделите между собой эти тряпки.
– Но хозяин...
– запротестовал Спиноблох.
– И не жаловаться, слышите?
– Эй, ты, отдай мне те желтые налапники.
– Хе, можешь их забрать, они выглядят идиотски.
– Они и должны идиотски выглядеть, тупая башка, - пояснил Слэгар.
– Я сказал - не жаловаться. Влезай сюда, Шерстобрюх. Ты будешь эквилибристом. Попробуй надеть вот это. И не забудь приставить мячик липкой стороной к носу, не то он у тебя упадет. Ну-ка, дай взглянуть, как ты смотришься.