Матушка Готель
Шрифт:
– А как там Констанция?
– спросила Сибилла.
– Я надеюсь, что с возвращением брата, ей станет не так одиноко в стенах дворца. Она проводила всё своё время с Генрихом и Марией, когда я была там, и очень горевала, когда я уезжала, - ответила гостья.
– Почему же? Вы ведь вернетесь?
– развела столовыми приборами Сибилла, - или останетесь у нас?
– улыбнулась она.
Готель подумала о Раймунде и сказала, что "еще не решила", хотя в глубине души прекрасно знала, что все давно уже решено.
– Не забудьте, дитя
– Я буду всегда вам признательна, ваше величество, за этот щедрый подарок, - благодарно кивнула Готель.
Когда трапеза закончилась, Сибилла повела подругу по дворцу показать ей её комнату. Казалось, вечер ещё не наступил, но за окнами стало совершенно темно.
– Здесь рано темнеет, - заметила Сибилла и через паузу заговорила снова, - я прошу вас, моя дорогая, подольше не отъезжать в Париж, если вы, конечно, не решите остаться на Сицилии. Я чрезвычайно по вас соскучилась.
– Я покинула Париж, ваше высочество, - призналась, как сама себе, Готель.
– Вы останетесь с нами?
– обрадовалась подруга.
– Я решила остановиться в Марселе, моя дорогая, но я не хочу делать из этого много шума, - проговорила Готель.
– Нет!
– остановилась, как вкопанная Сибилла, и по её лицу скользнула мысль, которую она тут же и озвучила, - Раймунд?!
– Да, - улыбнулась Готель и оглянулась по сторонам, испугавшись, как бы восторг их высочества не привлек излишнего внимания.
– Нет!
– как ребенок открыла рот Сибилла.
– Да, - кивнула Готель.
– Граф Тулузы?
– Да, - снова кивнула та.
– Маркиз Прованса?
– Да.
– Герцог Нарбонны, - прошептала Сибилла и прикрыла ладонями рот, - нет!
– так же шепотом воскликнула она, а затем засмеялась от радости, двумя руками схватившись за живот, - вот это новость!
Это была действительно новость, и для Готель тоже. Она уже привыкла к мысли о Марселе, но Раймунд. Теперь это был не просто новый город, это был город, где жил Он. Город, который возможно станет колыбелью её взрослой жизни и её первой, настоящей любви.
– Они не так уж часто попадаются, - смеялась Розалия, глядя в ладошку Готель.
– Я вечно что-нибудь нахожу, - улыбнулась та.
– Если найдем ещё дюжину, можно будет собрать браслет, - крикнула, стоя, с огромного камня Сибилла.
Волны били о камни, создавая шумные фонтаны из взлетающей вверх воды.
– Аа!
– вскрикнула обдаваемая брызгами Сибилла, - мое платье, оно совсем мокрое, - засмеялась она.
Готель и Розалия посмотрели на неё, а потом друг на друга:
– Их высочеству пора принять ванну, - закричали девушки в один голос и побежали, прыгая с камня на камень, к Сибилле.
– Нет! Нет! Я вам запрещаю! Именем Короны!
– кричала Сибилла, падая с девушками в воду.
–
– Что это?
– Грот, - с каким-то таинственным почтением ответила Розалия, и девушки молча проплыли вдоль берега, зачарованные этим мистическим произведением природы.
– Ты была там?
– подняв над водой подбородок и медленно двигая руками, спросила Готель.
– Однажды. Там словно останавливается время. Оттуда не видно ничего, кроме бесконечного моря. Полная отрешенность, - говорила та, - если бы я хотела найти покой, то лучшего места было бы не придумать.
– Нам пора обсохнуть, - предложила Готель.
Девушки вышли из воды и поднялись по склону в пещеру. Она действительно была большая. Здесь можно было ходить в полный рост и Готель с Розалией, попав внутрь, долго изучали интерьер, пока не услышали снаружи голос Сибиллы:
– Готель! Розалия! Девочки, вы тут?
– заглядывала она в пещеру.
– Идите сюда, ваше высочество, - позвала её Розалия.
– Осторожнее, моя дорогая, - отозвалась эхом Готель, - пол здесь не ровный.
Они разложили свои платья на солнце, у входа в пещеру и, оставшись в нижней одежде, сели на камни.
– А я бы лучше умерла, чем осталась одна, - призналась в разговоре Сибилла, - монашество не для меня.
– А меня не взяли в монашки, хотя их закрытый образ жизни мне и по душе, - продолжила Готель, - сестра Элоиза сказала, что это не моё.
– Ты знаешь матушку Элоизу?!
– подскочила на ноги Розалия.
Готель согласно кивнула. Розалия задумчиво отвела взгляд, подняла одну ногу назад и развела руки в стороны, стараясь держать равновесие, стоя на огромном валуне:
– А я слышала, что у неё был роман с каноником из Парижа, который закончился небесной карой для них обоих.
– Разве это грешно, любить?
– вмешалась Сибилла, - разве Бог не учит нас любить?
Возможно, именно из-за этого вопроса Готель и не плакала, покидая сестру Элоизу. Она чувствовала, что дергает в тот момент именно за эту струну, сплетенную из непонимания правил и канонов, из сердечной любви и греха быть любимой, из, быть может, не осмотрительного избрания пути, в тот момент, когда другие уже платят за сей неосмотрительный путь служением своей душой всё тем же правилам и канонам.
– Быть может то, что происходит между мужчинами и женщинами, это не любовь, - предположила Готель.
– Определенно, это способ рождения детей, - грустно улыбнулась Сибилла, - после того, как я рожу Рожеру наследника, я, безусловно, хочу девочку.
– А я хочу и мальчика и девочку, - ответила Готель, - я сама выросла без родителей, так что хотела бы подарить немного родительского тепла хоть одному ребенку.
– А что случилось с твоими родителями?
– спросила Сибилла.
– Чума, - ответила та, ложась на камень.