Маячный Мастер
Шрифт:
Тщательное прощупывание не выявило в пакете ничего подозрительного – ни монет, ни цепочек, ни перстней и прочих финтифлюшек. Так же не нашлось в каюте ни сдвижной панели, скрывающей клад, ни запрятанной под палубной доской абордажной сабли или пистоля с усыпанной самоцветами рукояткой. Ни, на худой конец, забытой владельцем каюты на спинке кресла раздвижной подзорной трубы в кожаном, задубевшем от морской воды, футляре. Казаков не удержался от иронии – вот и он уже мыслит категориями «Острова Сокровищ», – спрятал пакет за пазуху и вслед за Корой и Сергеем выбрался из
– Осторожно, палуба дырявая. – предупредил Сергей. Он шёл первым, шаря в воде подобранным на палубе багром. – Пролом широкий, внизу, какие-то камни навалены…
– Балласт. Булыжники или ядра чугунные. – сообщил Казаков, тщательно изучивший когда-то книгу «Постройка моделей судов» итальянца Курти. – Провалишься – ноги переломаешь.
– Не учи учёного… – Серей ткнул багром перед собой. Древко неожиданно легко ушло в воду и он едва удержался на ногах, схватившись за пиллерс. Квадратный деревянный столб, подпирающий брусья, на которые была уложена палуба – «бимсы», припомнил Казаков, – был склизким от слоя водорослей. – По ходу, в прилив тут всё доверху заливает…
Воды в трюме было немного: у одного борта по пояс, у противоположного – едва по колено. Приходилось передвигаться неуклюжими шагами, нащупывая под слоем тёмной, нечистой воды опору. Потолок (подволок по-морскому) нависал низко, и Казакову с его метром девяносто два приходилось сгибаться в три погибели, чтобы не приложиться лбом.
– Ты что, собираешься всё это растаскивать? – осведомился Казаков. Груз – бочки, бухты канатов, связки запасных частей рангоута, проволочные корзины, наполненные ядрами – оборвали удерживающие их тросы и сползли к борту, усугубив и без того неслабый крен.
– Не хотелось бы… – Сергей поддал ногой откатившийся бочонок. – Д а и незачем. На кой нам весь этот хлам?
– А зачем тогда в трюм лезли?
– Сам же настаивал, забыл?
Казаков ответил невнятным бурчанием. Спутник был кругом прав – это он, разочарованный обыском каюты, настоял на обследовании трюма.
– Ну, мало ли… вон, смотри, там, в углу, сундук. Глянем?
Там, куда указывал казаковский палец, действительно стоял сундук. Большой, прямоугольный, высотой примерно по пояс и длиной метра полтора, он был обит тёмно-серым металлом.
– Странно, ни ржавчины, ни патины. – Сергей поковырял крышку кончиком своего «посоха». – Слушай, это по ходу свинец!
– Фигасе… – Пётр склонился к сундуку. Острие багра оставило в неровном листе глубокие борозды. – Точно, свинец и есть, вон, какой мягкий!
– Свинцом обивали ящики или сундуки чтобы защитить содержимое от влаги. – сообщил, подумав, Серёга. – Интересно, что там внутри?
– Вот видишь, а говорил – зря полезли! Ну-ка дай свой дрын, я подковырну…
Сергей оценивающе оглядел массивную крышку и замочную скважину, забитую то ли илом, то ли песком.
– Не выйдет. Такой замок просто так не откроешь, тут топор нужен.
– Я видел парочку на палубе. – Казаков повернулся к трапу. – Сейчас схожу, принесу…
– Погоди… – Сергей вставил наконечник в щель под крышкой, примерился и нажал. Крышка с громким скрипом приподнялась примерно на два пальца. – Прикинь, он даже закрыт не был!
Сундук оказался пуст – внутренность его была, как и крышка, обита свинцовыми листами, а из содержимого имели место лишь несколько деревянных брусков с кожаными подушечками. Сергей, осмотрев их, заявил, что они были предназначены для того, чтобы удерживать внутри некий предмет.
– Подарок для Робинзона. – прокомментировал Сергей. – Или для колонистов с острова Линкольна. – Это ж сколько свинцовых пуль можно отлить из обивки этой коробочки…
Казакову осталось только вздыхать с досадой – в сундуке наверняка хранилось что-то ценное, а иначе, зачем такая основательная «упаковка»?
Гав!
Гав!
Кора, стояла по шею в воде и облаивала пустой сундук. В ореховых глазах сверкала злоба, горло клокотало глухим рыком, от которого Казакову, слабо не разбирающемуся в собачьих повадках, сделалось не по себе.
– Кора, девочка, ты что? – Сергей протянул собаке ладонь. Пусто тут, пусто, успокойся! Сейчас выберемся наверх, вкусняшку дам…
Кора продолжала рычать – шерсть на загривке встала дыбом, губы приподнялись, обнажая клыки. Казаков хотел, было, крикнуть «осторожно, укусит!» – как вдруг псина развернулась на месте, обдав людей брызгами, и кинулась к трапу.
Когда он вслед за спутником выбрался на палубу – собаки там не было. Кора прыгнула в воду, преодолела линию рифов, и теперь плыла к песчаному берегу.
– Не утонет? Помочь бы надо…
– Пока отдадим швартовы, пока поднимем пары – она уже десять раз доплывёт. – оценил ситуацию Серёга.
– А мы на этом. – Казаков ткнул пальцем в надувную лодку, закреплённую на крыше каюты. – Сбросим в воду и догребём в пять минут!
Сергей оценивающе посмотрел на небо.
– Погода, вроде измениться не должна, ветер слабый… Давай, делаем! Вёсла только возьми, они на полубаке к леерам принайтовлены…
Кора добралась до берега первой. Когда Сергей перевалился через борт надувнушки и, уцепившись за пропущенный вдоль пузатых бортов канат, по пояс в воде поволок её к линии прибоя – собака уже выбралась на сушу, отряхнулась и, описав круг по пляжу, шмыгнула в кусты. Сейчас оттуда доносился заливистый лай, не злобный, как в трюме, а азартный, даже весёлый. И этот лай удалялся – Кора взяла след и уверенно шла по нему.
– Слушай, а чего это она могла учуять? – спросил Казаков, вылезая из лодки на песок. – Ещё на корабле что-то унюхала, а потом сюда кинулась!
Сергей пожал плечами.
– Я и сам гадаю. Ну не могла она взять след по воде, не бывает так!
– А если она учуяла, что вынули из того ящика?
– Думай, что говоришь, а? Во-первых до берега метров двести, не меньше, да ещё и ветер от нас. Ни одна собака не унюхает! И потом – ты, правда, считаешь, что запах продержался бы столько времени?