Маятник Судьбы
Шрифт:
– Мне нужен парень, который отвечает на вопросы, – сказала она.
Человек с заросшим лицом обезьяны отнял быстрые пальцы от клавиатуры компьютера. Экран его был поставлен так, что никто из зала не смог бы его увидеть, но я рассмотрел отражение в больших очках клерка. Он заполнял декларацию на покупку бронебойных патронов; в правом столбце была допущена ошибка в подсчете.
– Второй лифт, третья кнопка, – ответил обезьян. – Но если тебе, красотка, нужен просто парень…
– Скажешь, когда найдешь, – бросила девушка.
Он
– Никогда не верил тем, кто продает информацию на базе наемников, – сообщил я, когда мы вошли в кабинку.
В таком месте, как это, в лифте обычно ездят по одному. Причина такой привычки в том, что иначе в нем кому-то приходится стоять спиной к другим. Если иного выхода нет, трое располагаются лицом друг к другу по периметру. Четвертый наемник не входит в кабинку ни при каких обстоятельствах.
– Это место как-то не похоже на справочную контору.
– Ты никому не веришь, – осуждающе проговорила Франсуаз. – Ты и спать со мной отказывался, потому что никого к себе не подпускаешь – я имею в виду психологически.
– Не подпустить тебя оказалось сложно, – ответил я.
Девушка самодовольно усмехнулась.
Я толкнул Франсуаз в живот, а она меня в грудь. Это произошло практически одновременно, и нас отбросило к противоположным стенкам.
Три толстых плазменных луча ворвались в кабинку лифта, и озерцо оплавленного металла появилось на ее задней стенке.
Три человека открыли по нам огонь в тот же момент, когда раздвинулись двери. Узкое пространство наполнилось запахом ионизированного воздуха. Я держал руку на прикладе короткого пистолета уже тогда, когда входил на базу наемников. Теперь я выхватил его из-за пояса и, кувыркнувшись по полу, направил ледяной луч вперед.
Пол здесь тоже оказался решетчатым, но упругим и совершенно нежестким. Я сделал три оборота, не снимая пальца со спускового крючка. Плазменных очередей больше не было. Повернувшись в четвертый раз, я полностью осмотрел коридор. Три человека, которые попытались нас пристрелить, оказались единственными, кто нас ждал. Двойная металлическая дверь в конце была сомкнута.
Я поднялся на ноги. Франсуаз распрямилась, резким движением отбрасывая назад волосы. Плазменный карабин в ее руках все еще легко вздрагивал.
– Я говорил, что не доверяю этой лавочке, – произнес я.
– Майкл, – прорычала девушка, – ты меня чуть насквозь не прошиб!
– Это сила любви, – пояснил я.
Три человека на решетчатом полу были мертвы. Это значило, что они уже никогда не расскажут, кто их послал. Неровный разрез рассекал все три тела примерно на уровне пояса.
Убитые люди развалились на две половинки, и плоскость раны покрылась тонкой ледяной корочкой. Я спрятал пистолет за пояс и на всякий случай поставил его заряжаться.
На уровне груди всех троих открывались глубокие обожженные раны, причиненные плазменным карабином.
Профессиональные наемники никогда не носят с собой ничего, что могло бы заговорить после их смерти.
– Надо узнать, как они проникли сюда.
Франсуаз подошла к убитым и присела на корточки. Внимательно их рассмотрев, она подняла голову и жестко улыбнулась.
– Лучше тебе отвернуться, Майкл. Тебе не стоит этого видеть.
Я покачал головой.
Девушка схватила за плечи одного из наемников и вытащила его из-под тел двух других. Это был куальский тупорыл, и его зубастая пасть все еще открывалась в предсмертной агонии.
– Кто послал вас? – спросила Франсуаз.
– Карго, – прохрипел умирающий. – Он прислал Тидволла, это его помощник… лизардмен… Мы должны были убить вас…
– Как вы попали на базу?
– Мы члены Ассоциации…
– Еще.
– Больше я ничего не знаю…
– Клянись Болотной матерью тупорылов.
Лицо умирающего покрылось испариной; каждое новое слово усиливало его страдания.
– Хорошо… Тидволл прилетел с архипелага…
Тело тупорыла вздрогнуло, и глаза начали выкатываться из орбит.
– Карго что-то понадобилось на архипелаге, – сказала Франсуаз. – Но там же ничего нет.
– Поэтому там удобно что-нибудь спрятать.
3
– Кто мог ожидать такого, – произнес широкоплечий орк, грудь которого украшала алая перевязь с бриллиантовой звездой. – Люди совсем потеряли стыд и достоинство.
Остальные наемники, столпившиеся вокруг командира, негромко выражали свое согласие.
Это была пестрая толпа; люди, родившиеся в разных местах и прошедшие через десятки стран и морей, пока не осознали, что их мир, один на всех, – это Ассоциация солдат удачи.
Каждый из них выражал негодование по-своему, согласно традициям страны, в которой родился и вырос, они произносили молитвы или проклятия, бряцали оружием и взмахивали руками.
Наемник может убить другого наемника из мести или в открытом бою; люди этой профессии нанимаются служить тем, кто хорошо платит, и нередко оказываются по разные линии фронта со своими боевыми товарищами.
Но преследовать того, кто состоит в Ассоциации, прельстившись на вознаграждение, – такого не простят даже самые отпетые негодяи.
Причина этого не в том, что и у последних подонков просыпается чувство солидарности, когда речь заходит об их товарищах. Чувства, тем более благородные, недолго живут в пропахшей порохом душе наемника.
Каждый из них может попасть в список разыскиваемых; отказ от нападения на своих явился условием, без которого Ассоциация не смогла бы существовать. Тех, кто нарушил его, исключали, почти не выясняя, почему и как это произошло.
Запрет на каннибализм явился одной из первой вех на пути становления человеческого общества; глубокого смысла полон тот факт, что людям вновь и вновь приходится проходить одни и те же круги.