Майданутые. Том 1. Раскол (Украина 2013 года). Кн.1 Братья

Базалук Олег Александрович

С утра Владимир Аникиевич ощущал в себе прилив здоровой энергетики и какой-то особый внутренний подъем. Несмотря на солнцепек, практически полное отсутствие теней, духоту и смог июньского полудня, Владимир Беленчук чувствовал себя превосходно. С сыном и братом Олегом они удобно расположились на открытой летней площадке приличного ресторанчика с работающим фонтаном и зеленым оазисом. Сергей Аникиевич, вместе с внуком, женщинами и Сергеем Цветковым, отправились в зоопарк. На посещении зоопарка настояли Андрюша, Эля и Анна. Владимир Аникиевич с Валерой и Олегом Аникиевичем отказались бродить по жаре и вдыхать зловонные ароматы животных. Они присмотрели недалеко от зоопарка ресторанчик и надолго расположились в нем.

За столом

царило праздничное настроение: вода в фонтане и обилие зелени на летней площадке значительно смягчали жару, а приятное общение, близкие по духу и родству люди уравновешивали и облагораживали атмосферу. Вчера за семейным столом Владимир Аникиевич позволил себе расслабиться, хорошо выпить, поесть, до хрипоты поспорить с Сергеем Цветковым. Хороший парень: искренний, открытый, правда, немного наивный. Аннушка влюбила его в себя полностью и безвозвратно.

Владимир Аникиевич улыбнулся, потому что подобные состояния влюбленности с первого взгляда он часто испытывал сам. От них никто не застрахован, особенно офицеры, посвящающие лучшие годы жизни службе и испытывающие дефицит общения с женщинами.

В 55 лет Владимир Аникиевич Беленчук совершенно не чувствовал на себе груза прожитых лет. Это раньше, в молодости, цифра 55 его пугала, люди выглядели старцами и многих из них называли дедушками. А сейчас, когда ему самому перевалило за 55, он чувствовал себя таким же, как и в 20, 30, 40 лет. Ничего не изменилось, разве что решения стали более взвешенными и аргументированными, и ходить на беговой дорожке приходилось больше, чтобы остаться в своем весе. Какой он дедушка? А если посмотреть на старшего брата, то и в 60 лет нет ощущения старости. Сергей Аникиевич на равных занимается в спортзале не только с ним, но и с Олегом Аникиевичем, который помешан на спорте.

Владимир Беленчук с удовольствием вспомнил, что до сих пор молодые женщины-офицеры из генерального штаба Украины при встрече одаривают его многообещающими взглядами. Для них он легенда, неприкасаемый авторитет, пример для подражания! При желании с любой из них он мог завести интрижку, но не опускался до этого. Ему хватало бурных романов и за стенами генерального штаба.

– Чему улыбаешься, папа? – спросил Валера.

– Жизни, сынок! Хороша она чертовка!

– Ля-по-та! – протянул в свою очередь Олег Аникиевич.

– Папа, а я повышение получил – Валера только сейчас решился сообщить отцу о назначении. Какое-то плохое предчувствие помешало ему признаться по телефону. Да и после приезда отца в Москву Валера до последнего откладывал разговор.

– Поздравляю! – Олег Аникиевич пожал руку племеннику, искренне радуясь его достижениям.

– Горжусь, сын! Молодец! – Владимир Аникиевич с гордостью похлопал сына по плечу. Его лицо помимо воли расплылось в счастливой улыбке. Успехи сына вызывали в нем не только отцовскую гордость, но ублаготворение и довольство, словно он сам реализовывался в достижениях сына.
– Куда теперь направляют: в Вашингтон или в Брюссель?

– В Киев. – Валера с трудом выдавил из себя это слово, каким-то шестым чувством предчувствуя реакцию за столом. И не ошибся: улыбки на лицах отца и дяди застыли, а в глазах недоумение сменилось растерянностью.

– Как, в Киев? – не понял Олег Аникиевич. Он обернулся к брату за разъяснениями, но по бледнеющему лицу Владимира Аникиевича понял, что случилось что-то чрезвычайно непоправимое и даже роковое.

Владимир Аникиевич Беленчук не просто потерял дар речи. В отличие от брата и сына эта новость перевернула его жизнь с ног наголову. Он понял, что совершил вторую роковую ошибку в жизни.

– В нашем управлении создали специальную группу по Украине. Её возглавил генерал-лейтенант Иванов. Мне дали отдельный кабинет, прибавили зарплату, пообещали к концу года полковника. – Валера, как и дядя, наблюдая за изменениями, происходящими на лице отца, заканчивал предложение уже

без особой радости: растерянно и монотонно. Он, так же как и дядя понимал, что случилось что-то ужасное и необратимое, но не догадывался что. Только Владимир Аникиевич видел во всем произошедшем глубокий смысл, иначе новость сына не огорошила бы его так. За свою жизнь Олег Аникиевич видел брата в таком состоянии считанное количество раз, а сын только накануне развода с мамой. Владимир Аникиевич сидел побледневший, осунувшийся, отрешенный и подавленный. Он состарился прямо на глазах и вместо энергичного, задорного, полного сил и энергии мужчины, Олег Аникиевич и Валера смотрели в угасшие и испуганные глаза обреченного и умирающего старика. Изменившийся облик Владимира Аникиевича выглядел настолько страшно и неестественно, что у Олега Аникиевича даже мурашки пошли по коже.

Спустя минуты, показавшиеся вечностью, Владимир Аникиевич, словно возвращаясь из небытия, больше обращаясь к брату, чем к сыну, заговорил медленно, с большим усилием выдавливая из себя каждое слово:

– Олег, генерал Иванов – это штабист высочайшего профессионального уровня. Все военные события, в которых принимали участие вооруженные силы России в последнее десятилетие, разворачивались по его планам. Все они прошли успешно. Генералу Иванову доверяет лично Путин, а Путин доверяет единицам. Создание группы под руководством Иванова для Украины означает только одно – допустимость вооруженного конфликта между Россией и Украиной.

После небольшой паузы, словно отдышавшись, обернувшись к сыну, Владимир Аникиевич продолжил:

– Валера, сын, ты мне жизнь поломал. Если бы ты сообщил о своем назначении до моей командировки в Москву, ты бы сохранил мне карьеру. А так, - Владимир Аникиевич только махнул рукой, залпом выпил оставшееся в бокале пиво, и постепенно беря себя в руки, закончил - То, что я сейчас скажу, должно остаться между нами. Я прибыл в Москву по личному поручению генерала Моторного к генералу Иванову. Валера, я не планировал тебе рассказывать, но вчера в 14.00 я встречался с Ивановым. Говорили долго, много и ни о чем. Он хвалил тебя, намекал на твое повышение, на мою генеральскую перспективу. Я не знал про создание вашей группы, про твой перевод, поэтому не придал значения ни этой поездке, ни его словам. Я выполнил поручение - передал пакет из рук в руки, выслушал монолог авторитетного генерала и с чистой совестью поехал на встречу с вами. Твое «повышение», Валера, все меняет. За чередой случайных событий обнаруживается глубокий смысл. Сын, меня подставили!

Владимир Аникиевич замолчал. Нависшую над столом тишину нарушал только шум воды в фонтане, который с каждой минутой перерастал в оглушительный гул падающей воды.

– Валера, ты мою позицию знаешь: нравится мне Украина или не нравится, но я – офицер. Я давал присягу. Присягу Украине. А здесь речь идет о предательстве.

– О каком предательстве папа? – Валера все еще не мог понять, куда клонит отец – Максимум, о противостоянии России и НАТО.

– Какое НАТО, сын? – Владимир Аникиевич едва сдержал себя, чтобы не выругаться - Ты планы НАТО знаешь не хуже, чем я. Им сейчас точно не до России и Украины. Это все разговоры и удобное прикрытие. Я тебе больше скажу, генерал Моторный под прикрытием влиятельных политических сил и чиновников Министерства обороны Украины, специально разрушает в армии то, что еще боеспособно. Он и меня в это пытается втянуть. Ты думаешь, твое назначение и мои участившиеся командировки в Москву – это случайность? Проснись сынок, это звенья одной цепи. Моторный знает мою принципиальную позицию по этому вопросу и как минимум преследует две цели: а) подорвать мой авторитет в Генеральном штабе, посеяв подозрения в отношении моей порядочности у тех офицеров, которые остаются преданными Украине; б) твоим назначением, связать мне руки и одновременно показать наглядную связь между мной и Генеральным штабом России.