Майданутые. Том 1. Раскол (Украина 2013 года). Кн.1 Братья
Шрифт:
– Это мы тебя в разведку готовили – рассмеялся Сергей Аникиевич.
– А кто посоветовал на первом свидании вручить цветы и поцеловать девушку в засос, «язычок к язычку»? Это в годы советской власти! Меня больше никогда в жизни так не били моими же цветами, как на том первом романтическом свидании!
– Мы же пошутили! – хохоча, выдавил из себя Владимир Аникиевич.
– Но я вам верил! Вы оба заверили меня, что так поступают все настоящие мужчины.
– Ничего брат, зато под нашим руководством ты мужал семимильными шагами. – Насмеявшись, Владимир Аникиевич поднял рюмку и обратился к Сергею Аникиевичу. – Говори тост, старший, пока картошка не остыла.
Сергей Аникиевич Беленчук встал,
– Братья! Пошел шестьдесят первый год как я радуюсь жизни. Я не оговорился, именно, радуюсь. Вы хорошо знаете, как порой трудно мне приходилось: я по собственной вине потерял любимую женщину, в сорок лет мне пришлось с чистого листа выстраивать свою карьеру и быт, самостоятельно растить дочь Анечку. Я пережил горбачевскую перестройку, развал моей родины – Советского Союза. На моих глазах второе десятилетие нищает родина моей умершей жены – Украина, а вместе с ней нищаю я, простой врач скорой помощи. Уже на пенсии, но еще продолжая работать, я не могу позволить себе жить так, как жил на одну зарплату в годы Советской власти. Я начинаю бояться своего будущего, потому что с трудом представляю свое проживание на одну пенсию. Самое страшное для меня стать обузой дочери или вам.
Но все эти страхи и разочарования меркнут в сравнении с той радостью, которую я получаю от жизни. А я радуюсь жизни, потому что в радости и печали, в счастье и горе, в период удачи или сплошного невезения, рядом со мной находились вы. Я знал, что в самую тяжелую минуту мне есть к кому позвонить, обратиться за советом и помощью. Что, невзирая на расстояния и занятость, на уважительные причины или нездоровье, вы всегда окажетесь рядом. А вместе – мы сила. Я знал, что мне есть с кем разделить свои победы и достижения, и вы также искренне будете радоваться моим успехам, как и я сам. Поэтому, братья, я хочу выпить за вас, за то, что благодаря вам я продолжаю радоваться жизни. Ничто так не приносит радость, как здоровье и благополучие близких людей. – Сергей Аникиевич чокнулся рюмками с братьями и медленно выпил. – Чем богаты, тем и рады – показывая на заставленный стол, произнес он. – Угощайтесь, братья.
Приготовленные блюда хотя и не выглядели изысканно, но были вкусными и полезными. Братья ели их с большим аппетитом. Картошка, мясо, свежие овощи и фрукты – от пищи веяло свежестью и здоровьем. За столом на несколько минут воцарилось молчание. Первым его нарушил Владимир Аникиевич. Пережевывая свежую редиску и зеленый лук, он спросил у Олега:
– Как твои отношения с Тамарой, продолжаются?
– В вялотекущем ритме.
– Общаетесь по скайпу?
– Да, учим английский язык.
– Вот видишь, твои планы знакомства с англичанкой почти воплотились – улыбнулся Владимир Аникиевич – Правда она москвичкой оказалась, но это к лучшему: днем на английском, вечером на русском, всем все понятно. А так попробуй в постели твой английский разобрать, без секса останешься.
– Смейся, смейся. А я когда с Тамарой начал встречаться, часто тебя вспоминал.
– Меня? Ты уже сам перестал справляться? – Владимир Аникиевич громко расхохотался. Из братьев его легче всего удавалось рассмешить.
– Я не в том смысле. Я вспоминал твою Татьяну и её тоскливо-влюбленные глаза.
– Мою пушкинскую Татьяну, эту сумасшедшую?
– Возможно в твоей памяти она осталась сумасшедшей, но в моей она сохранилась как пример по настоящему влюбленной женщины.
– Олег, убереги тебя Господь от такой любви. Это не любовь – это болезнь. Такие женщины могут убить и посчитать, что это во благо.
– Поздно предупреждать, Тамара, как раз такой тип женщины. Но мне это нравится.
– Брат не шути с этим. Ты свою жену от любви к безумию довел,
– Насчет Наташи, это ты конечно жестоко. Однако, вы оба учили меня брать от жизни по максимуму. Разве могут сравниться отношения с женщиной, которой ты равнодушен с общением с женщиной влюбленной в тебя до безумия? Володя, вспомни, ты сам первое время наслаждался отношениями с Татьяной и гордился тем, что в состоянии вызвать у красивой женщины такие глубокие чувства.
Но я не горжусь этим, нет. Хотя признаюсь, такая любовь, братья, действительно пробуждает и вдохновляет на жизнь. Когда тебя обожествляют, возносят на пьедестал, поклоняются даже твоим порокам, к удивлению это не вскружает голову. Наоборот, начинаешь испытывать чувство ответственности, желание уберечь, сохранить и развить отношения. Это пробуждает к взаимности, доверию, открытости. Возможно, это понимание пришло с возрастом. Встретить такую любовь в ХХІ столетии, в постмодерне, когда отношения, как и само общество опошлилось, обмельчало, пропиталось рациональностью и деловитостью – это счастье. А описать зарождение и развитие всепоглощающей любви, одного из самых удивительных человеческих чувств, перевести разноцветье чувственно-эмоциональных переживаний на сухой язык букв, слов и предложений и при этом сохранить высокий накал страстей – это предел совершенства писательского мастерства, к которому я стремлюсь. Это подарок мне от судьбы. Я хочу испытать это чувство и попытаться описать его.
Братья смотрели на Олега даже не с удивлением, а, наверное, больше с пониманием того, что отец не ошибся, заставляя их обратить внимание на младшего, оберегать его от превратностей жизни, не огрублять и не обмужичивать, а постараться сохранить в нем ранимость и впечатлительность, открытость и восприимчивость. С этими качествами больнее и сложнее жить, но полнее и насыщеннее. И вот сейчас, они не в первый, а в очередной раз убеждались в проницательности отца и пророчестве его слов.
– Опишешь, а дальше что? – словно стряхивая наваждение, спросил более прозаичный в жизни Владимир Аникиевич.
– Жить с этим буду. Ты отказался, испугался, предпочел прозу жизни, а мне нравится безумие, поэзия и вдохновение. Я сорок пять лет надрывался, тянулся для семьи, детей и что? Остался всем должен, всюду виноват, всегда обязан! А когда жить для себя? В Англии, наблюдая за отношениями в семьях, я понял одно, сколько для дочерей не выкладывайся, им всегда будет мало. Любой человек привыкает к помощи, а чувство благодарности со временем замещается потребностью брать. Чем чаще помогаешь, тем быстрее помощь начинают воспринимать как должное. Дети перестают понимать, что ведь ты тоже хочешь жить и реализовывать себя в жизни! Сорок пять лет – разве это конец жизни? Я смотрю на вас и еще острее понимаю, что время не уходит, оно улетучивается. Нельзя отказываться от того, что предоставляет жизнь. Возможно, это не случайно, какой-то знак. Володя, вот ты отказался от любви Татьяны, но что приобрел взамен? Свободу? Однако, достаточно тебе этой свободы? Возможно, купаясь в её чувствах, твоя свобода оказалась бы полнее и богаче, восприимчивее и желаннее? Где сейчас твоя Татьяна?
– Слышал, в Канаде.
– Может ты упустил свой шанс выехать в Канаду, стать канадским миллионером? Влюбленная женщина горы свернет ради своего мужчины!
– К эмиграции её наш разрыв подтолкнул. Не случись его, наш роман продолжался бы в её двухкомнатной квартире с двумя детьми. Сплошная романтика!
– Олег, у Тамары ведь тоже двое детей? Ты планируешь их перевезти к себе в однокомнатную квартиру или поедешь жить к ней приймаком? – поинтересовался Сергей Аникиевич.
– Ко мне не получится, как я писать буду? Моя квартира – это мой кабинет. Переезжать в Москву? Нет, не думал об этом.