Майн кайф
Шрифт:
В его ведении как сантехника находился дом, отколовшийся где-то в ледяной Арктике и прибитый в тупик улицы.
И организовал этот дом целый переулок и назвался Кольским.
Домик основательно пророс своим фундаментом в древность, и в подвале, уже не раз затопленном далеко не арктическими чистотами, образовался весьма приличный плодородный слой.
И где как не в этой богатой витаминами землице селиться замечательным соседям. И они-то сильно и не противились перспективе освежиться.
В тот раз мы смело кидались в
Климакс теплого климата. Не успел упиться летом – прохмельнуло.
И снова атмосферные явления изъязвлениями.
Правда, с осенними скидками на температуру. После перенесённой тяжёлой, но непродолжительной жары рекомендовано принять десять миллионов капель дождя.
Давай уже, погода, кроме формы принимай цифровое содержание.
Ветровым множествам нужно дометить до точности, под паровозный свист, шелестодорожный перегон листьев, которые росли и бухли, чтобы ухнуть, залысив деревья, по большей части тут же.
Тороидам туч наполниться каплеэлементарными частицами воды в соответствии с оговоренным выше объёмом.
Лужам отвести территории в соответствии с техрегламентом ухабистости.
Кто там у вас все это свёдет в единую ведомость?
Хорошо, давайте я подпишусь как потребитель – мне же расхлебывать вашу кашу. Похоже, все равно получится на "авось".
Хотя это и есть на современном языке облачное вычисление, только по– русски.
Кузнечики, тараща глаза, вывертывая тройной аксель, согнувшись, выхватывают у меня с пути какие-то свои постеры, кубки, медали, которые у них висят на "стенах" и превращаются в дайверов, ныряя в землю.
И не путайтесь у меня под ногами – мне спешно.
И осторожнее с главным судьей ваших упражнений – с лягушачьим оскалом улыбки охлажденного тела болотной принцессы.
А то, при неудачном приземлении, – дисКВА-КВАлификация в тёмную стынь жаблудка.
Не до ваших мне соревнований и не королевская я особа, чтобы быть куда-либо приглашённым.
Я вообще-то хочу быть владыкой, но речным.
Мой девиз: наживка, поклёвка, подсечка – нажива.
Ну вот и место лова. Первая роль – официанта. Быстренько баночки, скляночки, и кушать подано, и ожидание реакции на рыболовное усилие с червячной передачей.
Ну что, пока рекламная пауза… А мы наедине с собой и побеседуем.
Хотя почему наедине, вон же червячки в банке шуршат землицей.
Сколько кубометров родины пропускает сквозь сердце земляной червь? И каждую ее частицу встречает обручальность колец его тела. Он любит её до зубовного скрежета.
Это чинуши на публике клянутся землю есть, а предпочитают в ресторанах только плоды сладкие. Он землю ещё и плодородием снабжает.
Подставляет себя для внутривенной инъекции крючка и смело бросается на поиски рыбьевого тела, когда нам захочется ушицы хлебнуть, он хлебает воду.
Ну чем не патриот?
И сколько их остаётся в жадной до крючков и блёсен коряжистой пасти реки.
Это же не чиновничий патриотизм, который можно замутить по команде.
Вон, на окраине города "Аванпостом" выстроили молодежь плечо к плечу, под ура-патриотические вскрики о том, что Родину любимую должны беречь и защищать от врагов. Охранять незыблемо нашу территорию.
А то придут иноземные захватчики и превратят нашу землю в помойку, вычерпав наши богатейшие земные сокровища, – нефть, газ, руду, вырубят леса…
А тут же, не далее полукилометра, организовали полигон для вывоза грязного снега с дорог и дворов города, пустив под бульдозер несколько гектаров мелколесья.
Или вот оно, воспитание на образцах, не дожидаясь прихода врага, наглядно показываем, как будет.
Команда прозвучала из того же окна, откуда была спущена разнарядка на патриотизм.
А в ответ: молчание ягнят, молчание волчат, волчание волчат, журчание ягнят.
Это потом наш букварь будет бунтарь.
Я зайцем бы выгрыз единоморквизм.
Не дает он нам ничего, кроме бедакаротина и боливитаминов.
Клопом бы выпил волюнтаризм…
Мы наш, мы новый мир построим до основанья…
Весь мир усилий мы разрушим.
Потом мы в правописании будем признавать только обвинительный падеж.
И будет, возможно, большой падёж.
У нас и в сытое-то, гламурное время шёл брат на брата, сестра на сестру.
Хотя там уже трудно было понять, кто кого килиманджарит в лимпопо.
И потом где-нибудь в сибирской, девственной, волшебно красивой тайге симпатюля из первых рядов гламурщиков, сидя за колючей проволокой, будет выть по ночам, вспоминая, как он был расточителен за богато накрытым столом.
Как швырялся надкусанным рябчиком в блюдо с набившими оскомину ананасами. Не переживай, брат, будет всё чин-чинарём – и высокий чин снова будет свинарём.
А пока будет день – будет… тыща.
Тысяча причин, чтобы оправдаться потом, что, мол, делал, как все, но фигу в кармане держал всегда.
Ага, вот и червячок уже подаёт сигнал, мол, тяни. И леска превращается в общий с рыбой нерв.
Кто кого в борьбе за жизнь земляного патриота. Ну, брат, это несерьёзно, показывать, что вроде рыба солидная на крючке, а на деле-то на тебя червя жалко.
Всё, слезай с крючка, я тебя в воздухе над водой подержу.
Эй, наживку выплюнь, наглец, держи вора: это же мой червяк, лично мною вскормленный, т.е. вскопанный.
Да и не охота после каждой поклёвки менять его. Ну ладно, хоть и нет запаса сегодня, тебе-то тоже телостроением заниматься надо. Из таких, как ты, и вырастают потом те, кто примкнут к рыбоосвободительному движению по праву, так как в своё время побывали в "застенках".
Терпение, мой друг, и щетинка превратится в золото?