Майн Рид: жил отважный капитан
Шрифт:
На этой — первой для «каннибала Чарли» книге — сотрудничество начинающего литератора с Бентли и закончилось: то ли книга не принесла ожидаемого дохода, то ли издатель посчитал хлопоты, с ней связанные, слишком обременительными. А может быть, дело было вовсе и не в Бентли, а в «творческом тандеме» Рида и Бича. Вполне возможно, что авторов (читай — Рида) не удовлетворили финансовые результаты предприятия, и они решили, что без Бентли смогут заработать больше. В пользу последней версии говорит то обстоятельство, что следующая книга Бича вышла под издательской маркой Ч. Скита, у которого Рид неоднократно печатался в прошлом и еще напечатается в будущем. К середине 1860-х годов Скит уже давно перестал быть начинающим издателем — он «заматерел» и выработал собственную «схему» работы с авторами, согласно которой страховал риски, заставляя писателей участвовать в производственном процессе, перекладывая на них изрядную часть расходов, но явно предпочитая журавлю в небе синицу в руках, довольствуясь небольшим процентом прибыли. В случае успеха авторы могли получить хороший доход, но случалось это, видимо, нечасто. Книга получила название «Пропавшая сестра, или Приключения Перекати-Поля» и вышла уже в следующем — 1864 году. Интересная подробность: двухтомный «Эндрю Деверел» был опубликован без какого-либо упоминания об участии Майн Рида [71] . На этом, видимо, настоял издатель, полагая, что новый автор вызовет больший интерес у читателя. Неуспех книги мог убедить «тандем» в обратном. Во всяком случае, на титульном листе «Пропавшей Ленор», напротив, указание имелось — имя Рида не только было напечатано под именем Чарлза Бича шрифтом того же размера, но тексту предшествовало предисловие, в котором Рид говорил прямо, что принял участие в подготовке книги. ««Катящийся камень» [72] попался мне на пути, — пишет Рид, — в нем сверкали драгоценные
71
Сотрудничество между Майн Ридом и Бичем тем не менее не составляло какой-либо тайны. Об этом красноречиво говорит фельетон о «совместном производстве», опубликованный в юмористическом журнале Fun. — См.: The London Joint-Stock Novel Company (Limited) 11Fun, 4 (Sept. 5, 1863). P. 241.
72
Rolling stone— дословно «катящийся камень».
В 1865 году вышла третья книга «каннибала Чарли» — в трех томах, под названием «Возвращение к цивилизации» (Left to the World).Трехтомник издал Джон Максвелл, предпочитавший традиционные формы работы с авторами. Значит, были и аванс, и покупка авторских прав, и роялти (регулярные отчисления от продаж книги) [73] . Издателя, видимо, впечатлил успех предыдущего творения Бича, и он решил напечатать очередную книгу. К сожалению, успеха она не имела и стала последней в творческой биографии «каннибала». «Возвращение к цивилизации» не содержит прямых указаний на «соавторство». Но, конечно, и эта книга не могла состояться без Рида — едва ли Бич смог найти себе «соавтора-призрака», способного так быстро и так успешно приводить его сочинения в удобоваримый вид. Поэтому для исследователей викторианской литературы соединение двух имен — Майн Рида и Чарлза Бича — вполне оправданно и логично. Единственный вопрос, на который, к сожалению, сейчас уже невозможно ответить: кого в сочинениях «каннибала Чарли» было все-таки больше — Рида или Бича?
73
Такая форма выплаты авторского вознаграждения в 1860-е годы постепенно начинает вытеснять традиционную прежде покупку книги (и прав на нее) издателем за «наличные». Период выплат (ежегодные, ежеквартальные, а иногда и ежемесячные) определялся договором между издателем и писателем.
Неуспех третьей книги разрушил «тандем». Никогда и ничего больше Бич совместно с Ридом не написал и не опубликовал [74] . Дальнейшая судьба его не была благополучной. Заработав при помощи Рида некоторую сумму денег, «каннибал Чарли» приоделся, даже приобрел некоторый лоск, стал появляться в лондонских гостиных, куда с подачи Рида и издателей его стали приглашать. После успеха «Пропавшей Ленор» Бич женился, снял коттедж в деревне и принялся за сочинение «Возвращения к цивилизации». Плачевный финал этой книги разрушил не только финансовое благополучие, но и семейное счастье «каннибала». В 1866 году тот решил вернуться на родину — в Соединенные Штаты. Хотя тогда финансовое положение Рида было уже весьма сложным, он помог Бичу деньгами и, возможно, даже оплатил билет на пароход. Бич уехал. Но расстались они не окончательно. Элизабет Рид вспоминала, как в 1870 году, уже в Америке, они еще раз увиделись с ним. «Каннибал» разыскал их в Нью-Йорке. Вид у него был потрепанный, от него пахло алкоголем. Он бодрился, посмеивался, утверждал, что вообще-то не пьет, лишь иногда выбирается в Нью-Йорк «покутить». Но было ему явно невесело — тяжело, видимо, давалась асоциальному Бичу «цивилизованная» жизнь. Он попросил в долг немного денег и распрощался. Вскоре стало известно о смерти «каннибала Чарли».
74
Остается непонятным происхождение еще четырех книг Ч. Бича: «Приключения Фредерика Лонсдейла» (The Trials and Perilous Adventures of Frederick Lonsdale. An Autobiography,1868); «Путь к победе» (The Way to Win: A Story of Adventure Afloat and Ashore,1869); «Волшебный молоток» (Pitzmaroon: or, The Magic Hammer,1874); «Приключения на суше и на море» (Waifs of the World: or, Adventures Afloat and Ashore,1878). В каталоге библиотеки Британского музея они обозначены как книги Майн Рида. И действительно, две последние Бич написать не мог — к тому времени его уже не было в живых. Можно предположить, что черновые наброски к этим книгам были сделаны Бичем. После неудачи «Возвращения к цивилизации» и «гибели» брака Бич решил отказаться от литературной деятельности и уехать в Америку. Рид оплатил ему дорогу домой, а Бич в качестве благодарности (или, может быть, была какая-то сделка между ними) оставил рукописи Риду, чтобы тот использовал их по своему усмотрению. Он и использовал — переписал заново и опубликовал их под именем своего «соавтора». Впрочем, это только предположение.
Взлет и падение
Однако мы забежали вперед: до незапланированного отъезда в Америку оставалось еще почти три года. Судя по всему, 1864 год оказался для писателя последним из тех, что он прожил в спокойствии, достатке и радости. Летом строители закончили возведение гасиенды и начали отделку внутренних помещений. Продолжалось и строительство коттеджного поселка. Из «Ранчо» (так называл свое арендованное жилище в Джеррардз Кросс писатель) в новый дом (которому писатель также дал название «Ранчо», но среди близких предпочитал называть его на латиноамериканский манер — «гасиенда») чета Ридов перебралась весной следующего, 1865 года. На протяжении всего 1864 года Рид напряженно работал: кроме упомянутых продолжений, опубликованных прежде юношеских романов и текстов, создаваемых в тандеме с Бичем, на столе у него в разной стадии завершенности «лежало» еще несколько книг, главной из которых был, конечно, роман «Белая перчатка».
Роман этот хорошо знаком нашему читателю, поэтому не будем перегружать жизнеописание Майн Рида подробным пересказом. Но, памятуя о том, какую роль в жизни профессионального писателя играют его книги, несколько слов о романе сказать все же придется, — хотя бы потому, что он (так же как «Мароны», «Оцеола» и «Морской волчонок») принадлежит к числу этапных в творческом развитии беллетриста. Прежде всего, «Белая перчатка» — первый роман, который можно безоговорочно назвать историческим. Прежние «экскурсы» Рида в историю в жанре романа («Оцеола» или «Мароны») нельзя считать полноценными историческими повествованиями — в них он совершенно не стремился к реконструкции прошлого, воссозданию атмосферы минувшего. В этих книгах прошлое выступает лишь фоном (причем не слишком достоверным) для приключений героев и развития мелодраматической интриги с традиционным «хеппи-эндом». Мелодраматизм и обилие приключений присущи и «Белой перчатке», но Рид ставит перед собой задачу не только развлечь, но и рассказать об одной из наиболее драматичных страниц национальной истории — начальной фазе гражданской войны в Англии XVII столетия. Действие романа развивается в 1640 году — переломном в противостоянии короля и «народа», когда после разгона «короткого» парламента на сторонников ограничения королевской власти (прежде всего из числа «джентри») обрушились репрессии. Исторически совершенно реальная поляризация британского общества на сторонников короля и его противников определила основной конфликт романа, мотивировала противостояние персонажей и сформировала «политическую» интригу сюжета. Политические симпатии и антипатии разделили всех персонажей романа на положительных и отрицательных. Первые (Черный всадник, семья Уэдов, разбойник Гарт, лесник Дэнси) — не забудем о яростной приверженности автора демократии! — стоят за парламент и «свободу», вторые — за короля (капитан Скэрти, корнет Стаббс) или «сами за себя» (Бэт Дэнси, ее отвергнутый жених). Рид весьма живо и правдоподобно живописует бытовые реалии, внешний облик персонажей, костюмы, ритуалы и т. д. — в общем, все то, что принято называть «атмосферой».
Достоверному воссозданию «духа» ушедшей эпохи способствовала локализация художественного пространства романа. Его действие ограничено местностью, хорошо знакомой писателю, — это современный ему и милый его сердцу Джеррардз Кросс и его окрестности. Местные городки Аксбридж и Биконсфилд, Чилтернские холмы, река Колн — все это хорошо знакомо и находится рядом с «Ранчо». Герои едут по тем же дорогам, по которым ездил Майн Рид, пересекают те же мосты, взбираются на те же холмы, дышат тем же воздухом, ощущают аромат тех же цветов и дубрав, что и он. Хотя с той поры
Конечно, Рид модифицирует политическое наполнение конфликта, «приближая» его к своим современникам. Он не стремится к воссозданию истинного смысла и содержания противостояния между королем и парламентом. В романе не найти религиозных дискуссий, не услышать речей, осуждающих нравы двора, распущенность горожан или порицающих весьма популярные тогда театральные действа. Рид не делит противников короля на пуритан, пресвитериан, левеллеров, диггеров и т. п., не показывает различий между ними. Да и сами диссиденты в изображении писателя отнюдь не аскеты, чей образ жизни так решительно отличался от повседневного существования «кавалеров». В уста героев Рид вкладывает суждения, несвойственные XVII веку, — рассуждая о республике и о тирании, они мыслят и говорят как люди середины XIX столетия. Впрочем, писатель явно не стремился воссоздать «дух и букву» ушедшей эпохи. Хотя политика занимает большое место в сюжете и формирует судьбу большинства персонажей, «Белая перчатка» не является романом политическим. «Спровоцированный» Гражданской войной в США и республиканскими убеждениями автора, он прежде всего — роман приключенческий, в котором любовь Генри Голтспера к Мармион Уэд, его соперничество с капитаном Скэрти и связанные с ними перипетии сюжета играют не меньшую роль, чем политическая и заговорщицкая деятельность героя. Но «Белая перчатка», повторим, роман этапный. Не только потому, что книгой этой Рид вторгался (и, отметим, весьма успешно!) в новую для себя «историческую» область. Но и потому, что в «Белой перчатке» уже по-настоящему чувствуется рука мастера: никогда прежде его повествование не обладало такой легкостью, никогда прежде он не вел так естественно и непринужденно сразу несколько сюжетных линий, а герои и их поведение никогда прежде не были столь органичны характерам и обстоятельствам.
Майн Рид, видимо, и сам хорошо понимал, что роман удался. Потому он и напечатал его у Ч. Скита. Мы уже говорили, что публикация у «старого знакомца» требовала серьезных затрат от автора на этапе доиздательской подготовки, но сулила куда больший доход, нежели при традиционной продаже рукописи издателю. Роман вышел в традиционных трех томах, был богато иллюстрирован и хорошо раскупался. Незадолго до «Белой перчатки» отдельным однотомным изданием был выпущен очередной «юношеский» роман «Затерянные в океане», и почти одновременно с «Белой перчаткой» увидел свет еще один — долгожданное продолжение «Охотников за растениями» — «Ползуны по скалам» (The Cliff Climbers: or, The Lone Home in the Himalayas).
Без всяких скидок, как беллетрист Майн Рид в это время находился в зените успеха и славы. Книги писателя — и детские, и взрослые — хорошо раскупались, принося ему изрядный доход. У него появились почитатели, и их число росло с каждым годом. Конечно, львиную долю составляла молодежь — юноши и подростки. Изо всех уголков Великобритании, из Канады и США приходили к нему письма с просьбами дать автограф или просто со словами признательности и восхищения. Эти послания тешили самолюбие Майн Рида, и он с удовольствием демонстрировал их своей супруге. Как вспоминала последняя, ее муж относился к ним без всякой иронии и старался отвечать на каждое. Чего здесь было больше — стремления сохранить и умножить читательскую аудиторию или простого человеческого чувства? Ответить на этот вопрос однозначно невозможно — видимо, было и то и другое. Но вот что интересно: писатель специально сфотографировался, а затем заказал изрядный тираж своего (весьма, впрочем, подретушированного) фотографического портрета [75] (а это было недешево!) — только для того, чтобы подписывать его и отсылать своим почитателям. Не всегда поклонники довольствовались эпистолярным общением с мэтром. Бывало и так, что некоторые из них считали возможным нанести личный визит почитаемому автору. К счастью, случалось это нечасто — жил Рид, как мы помним, довольно далеко от Лондона, и добираться к нему было непросто. Появление таких визитеров — а возникали они против викторианских правил чаще всего без предупреждения — не вызывало обычно у Рида раздражения. Хотя почти всегда писатель был занят, он радушно и с удовольствием (по крайней мере внешним) разговаривал с ними, некоторым показывал дом, сад, хозяйство и, если время было обеденное, даже приглашал к столу. Абсолютное большинство этих визитов не имело никаких последствий — за исключением одного — того, который состоялся в июле 1866 года и который нанес Риду молодой уроженец Манчестера Чарлз Олливант. Встреча эта переросла в многолетнюю и — со стороны последнего — в совершенно бескорыстную дружбу, которая помогла Риду пережить грядущие невзгоды. Олливант стал верным помощником во всех начинаниях писателя, его секретарем и, наконец, просто верным товарищем на жизненном и творческом пути.
75
Этому фотопортрету мы и обязаны наиболее известным — «хрестоматийным» — образом писателя: Майн Рид, одетый и причесанный по последней моде, позирует на фоне условной колоннады.
Олливант был одним из многих юных почитателей Майн Рида. По его собственному признанию, он прочитал все книги своего кумира, многие не раз перечитывал и не пропустил ни одной новинки. Его родина — грязный, суетливый, промышленный Манчестер; семья — мать-домохозяйка и отец — средней руки промышленник, владелец небольшой ткацкой фабрики; сестры — любительницы наряжаться, довольные своим существованием и мечтавшие о женихах, — все это было обыденно, скучно, предсказуемо. А мальчик, хотя и не отличался физической силой и не был по духу своему авантюристом, мечтал о дальних странах, путешествиях, схватках с индейцами, океанских просторах, грезил о подвигах и славе. Он хотел испытать то же, что испытал Майн Рид, побывать там, где скитался в поисках приключений его кумир, а потом — так же, как и он, — описать все это уже в своих книгах. Первое письмо автору любимых книг он отправил ранней весной 1865 года. Где он взял адрес? Да все очень просто — в одном из изданий прочитал обращение к читателям. А под подписью «Капитан Майн Рид» было напечатано: «Ранчо», Джеррардз Кросс, Бакингемшир. Этот адрес он и написал на конверте. Купил марку за один пенни, и… — английская почта уже тогда работала безукоризненно — письмо нашло адресата. О чем он писал в своем первом письме, неизвестно — к сожалению, оно не сохранилось. Едва ли что-то такое, что могло выделить его из десятков посланий почитателей, которые писатель получал ежемесячно. Рид ответил, ограничившись несколькими теплыми стандартными словами на обороте собственного фотографического портрета. Фотография ушла в Манчестер. Переполненный благодарностью и восторгом, Олливант написал новое письмо. Обычно Рид не отвечал на письма с благодарностями, но, видимо, что-то в послании юноши затронуло некую струну в душе писателя. Олливант не просил ни советов, ни денег (а такое случалось!), не домогался протекции, а только восхищался — причем не только книгами, но и демократическими убеждениями автора, которые очень импонировали юноше. Завязалась переписка, и ее можно назвать интенсивной: только за один год адресаты обменялись не менее чем двумя десятками писем. Постепенно тон посланий становился более доверительным. В августе 1865-го Олливант признался, что его тяготит жизнь в провинции, перспектива продолжать семейный бизнес вызывает у него отвращение и он мечтает стать писателем. Может быть, спрашивал он в письме, мэтру нужна помощь? Он с удовольствием взял бы на себя обязанности секретаря — чтобы освободить его от рутинной переписки. У него хороший почерк, и он также мог переписывать рукописи набело, чтобы писатель не отрывался от главного дела — сочинения новых романов. Рид отвечал тепло и сердечно, обращаясь к юноше на старомодный манер, уважительно — «мастер Олливант». Он писал, что тронут и был бы очень рад, чтобы у него появился помощник — он действительно ему нужен. Но финансовые трудности (он писал о них лаконично, но не скрывал) не позволяют ему нанять секретаря. Судя по всему, упоминание о финансовых неурядицах было уже не первым в их переписке, но едва ли можно предположить, что Рид стал посвящать своего юного корреспондента в сложные взаимоотношения с заимодавцами. Скорее всего, писатель посетовал, что ему нужны деньги, а продажи только что вышедшего двухтомником «Всадника без головы» не радуют. И Олливант предложил свою помощь в распространении книги. Элизабет Рид вспоминала: «Мистер Олливант много времени и сил потратил в своем родном Манчестере и в других местах, чтобы увеличить продажу книги». В воспоминаниях она приводит и слова из письма юноши: «Рад сообщить, что мои усилия не пропали даром; как написал мне Майн Рид, выручка от уже проданных экземпляров изрядно помогла поправить положение». Между тем на исходе 1865 года «положение» уже невозможно было «поправить» — как не поправил его предшествующий тираж (первоначально «Всадник без головы» издавался отдельными выпусками, и позднее мы вернемся к довольно интересной ситуации с изданием этого самого известного романа писателя). Но детали Олливанту, конечно, не были известны, и он очень гордился, что смог помочь своему кумиру.