Майн Рид: жил отважный капитан
Шрифт:
Не доходя примерно пятидесяти ярдов до дома, дорога раздваивалась, расходясь вправо и влево, и, формируя правильный круг с прудом в центре, затем соединялась вновь у входа в дом, создавая таким образом прекрасный подъезд для экипажей. Точно таким же манером дорога затем вновь раздваивалась, огибая кругом дом, и вела к конюшням, образуя восьмерку, внутри петель которой находились дом и пруд.
Такая планировка была разработана самим Майн Ридом, пытливый ум которого всегда находил оригинальные решения. Она давала возможность экипажу подъехать к дому и вернуться обратно без сложных маневров разворота и так же легко подъехать к конюшне позади него.
Сам дом, хорошо видимый на удалении, представлял необычайно живописное зрелище — совершенно не похожее на то, что можно видеть в Англии. Как и башенки-сторожки, он был светло-серого цвета, оштукатурен и представлял собой двухэтажный квадрат. Крыша была плоской и по всем сторонам окружена бетонной балюстрадой — последняя изготовлена по чертежам самого Майн Рида. В центре крыши располагался небольшой купол, в нем была дверца, через которую можно было войти и спуститься внутрь дома
Было заметно отсутствие уродливых наростов — каминных труб. Когда дом еще строился, рассказывал мне Майн Рид, соседи шутили, что он сам, видимо, собирается поглощать дым собственных печей. Загадка разрешилась лишь по завершении строительства: по дыму, поднимающемуся над ними, стало понятно, для чего нужны были эти надстройки — они и служили каминными трубами».
Рассказал Олливант и о внутренних помещениях:
«Входя, оказываешься в просторном холле, в центре которого лестница, а по бокам от нее два коридора, что вели во внутренние помещения. С каждой стороны располагалось по четыре комнаты; на плоскую крышу, также огражденную балюстрадой, можно было выйти из спален второго этажа; в хорошую погоду здесь было прекрасное место для отдыха. Одну из этих спален я занимал, когда был в его доме. Соседняя комната служила писателю кабинетом, а когда позволяла погода, он выносил стол и стул наружу, на крышу, и занимался литературной работой на свежем воздухе».
Когда Олливант гостил у Рида, отделка дома еще продолжалась. В связи с этим писатель большую часть времени проводил на открытом воздухе, «присматривая за рабочими, которые вносили заключительные штрихи» в сооружение необычного строения. Кроме собственного дома, которым Майн Рид очень гордился, его рабочие возводили десять «образцовых» коттеджей в деревне неподалеку, на земле, которую он приобрел. Они также были построены по чертежам писателя и представляли собой упрощенную копию его гасиенды — из красного кирпича, с плоской крышей, башенками и балюстрадой поверху. Рид собирался их продать или сдавать в аренду. Возводя эти дома, он был абсолютно уверен, что на них найдутся покупатели и арендаторы. Он ошибался, и это заблуждение обошлось ему очень дорого. Но об этом рассказ еще впереди.
Описание гасиенды Рида (так — на испанский манер — он называл свой дом сам, а на людях предпочитал пользоваться более понятным для соотечественников словом «ранчо») относится ко второй половине 1860-х годов, когда строительство в основном было уже закончено, а на писателя неумолимо надвигалась мрачная тень банкротства. Ну а пока все было хорошо и ничто не предвещало грядущих потрясений. Рид завершал «взрослый» роман «Тропа войны», который первоначально предназначал для издательской фирмы своего тестя, и параллельно сочинял «юношеский» роман несколько иного свойства, нежели прежде, — его параметры еще осенью были обговорены с Д. Боугом. В апреле 1857 года писатель поставил последнюю точку во «взрослом романе» и представил его издателю для публикации. Без особого труда ему удалось на весьма выгодных условиях «пристроить» и роман для подростков, который еще находился в работе, но был близок к завершению. Каждый из издателей заплатил ему солидный аванс (с «легкой руки» Боуга Рид уже давно переместился в категорию писателей, которым принято платить авансы). Покончив, таким образом, с самыми важными для него делами (а что, в самом деле, может быть важнее для писателя, чем судьба его произведений?), он решил предпринять большое путешествие — на родину, в Северную Ирландию.
Элизабет Рид вспоминала: «Весной 1857 года Майн Рид, который все предыдущее время работал очень напряженно, предложил устроить отдых, но сделать это по-новому. В мае мы, в сопровождении служанки, слуги и собаки-далматинца, в открытом экипаже, запряженном парой крепких норвежских лошадей, отправились в Ирландию». Все путешествие Рид планировал проделать в этом экипаже, не прибегая к услугам железной дороги. Не собирался он останавливаться и в гостиницах, а решил ночевать под открытым небом. Поэтому с собой взяли большой багаж, много одежды и кухонные принадлежности. «Еду готовили на открытом воздухе, — вспоминала вдова о приключении, — а две ночи провели прямо у дороги». Судя по воспоминаниям жены, «романтизм» мужа совершенно не вызывал у нее восторга, и ночлегу под звездами она явно предпочитала мягкую перину на кровати гостиницы. Но перечить, видимо, не стала. Шесть дней они добирались до Ливерпуля, а оттуда, пароходом, погрузив все свое немалое хозяйство (включая экипаж и лошадей), отплыли в Ирландию. Обычно писатель приплывал в Уорренпойнт — ближайший к Баллирони морской порт. Но на этот раз он приплыл в Дандалк — порт на территории современной Республики Ирландия. Этот выбор объясняется достаточно просто — в Уорренпойнт не ходили большие суда, во всяком случае, те, что согласились бы взять на борт таких пассажиров. Путешествие от Дандалка в три с лишним раза удлиняло обычный маршрут от Уорренпойнта до Баллирони. Но что за малость! Рид ехал домой победителем, и что в этом триумфальном шествии могли значить лишние три десятка миль! Конечно, формально он поехал в Ирландию, чтобы поддержать матушку, которая недавно лишилась мужа — отца писателя, и представить ей свою молодую жену. Но в глубине души он, конечно, ликовал: он был богат, независим, женат на аристократке (в викторианской Британии этим можно было гордиться!) и даже мог себе позволить совершить такое длительное путешествие в собственном экипаже, со слугами, и даже прихватить собаку! А мать его так хотела, чтобы он стал священником и жил на 100 фунтов в год. Да он сегодня за один роман получает в два с лишним раза больше, — и это не считая переизданий,
В Баллирони чета Ридов пробыла до августа. Они не сидели на месте, но много путешествовали по окрестностям. Муж стремился показать жене красоту своего родного края. Они посетили могилу легендарного святого Патрика, навещали родственников, изучали Мурнские горы, побывали в Белфасте и, возможно, в Королевском институте, в стенах которого писатель некогда получал высшее образование. Едва ли со многими, кого он знал в молодые годы, удалось увидеться, — большинство из тех, с кем он учился, так же, как и он, уехали в США, да там и остались. Но одна встреча не могла не порадовать каждого из ее участников: среди прочих поездок, Рид побывал и в недальнем от Баллирони городке Кэйтсбридж, где учился в школе. Здесь он встретился с преподобным Дэвидом Макки — своим любимым учителем. Тот находился в здравии, был полон энергии и искренне рад за своего питомца. Об отношении писателя к учителю (мы уже упоминали об этом) говорит тот факт, что книгу, которую Майн Рид тогда писал («Охотники за растениями»), он посвятил своему старому педагогу и позднее выслал ему в подарок.
Путешествие, конечно, внесло разнообразие в жизнь писателя. Был он рад и встрече с матушкой, — судя по переписке и воспоминаниям жены, временами он относился к ней с теплой иронией, но глубоко и искренне любил. Она постарела, но держалась молодцом, выглядела очень деятельной и энергичной. К сожалению, это была последняя их встреча — позже они регулярно обменивались письмами, но больше уже никогда не увиделись.
В августе Риды вернулись в Джеррардз Кросс. Здесь писателя ждало много дел: он собирался (тогда, в 1857 году, еще только «собирался») начать строительство дома в мексиканском стиле по собственным чертежам, должен был закончить «юношеский» роман («Охотники за растениями») и начать новый. Морское путешествие дало мощный толчок творческому воображению Рида и стимулировало его обращение к морской теме. В ближайшие два года писатель выпустит два — и весьма удачных — романа о море: «На море» (1858) и «Морской волчонок» (1859). Но в том году он напечатал еще один роман, мимо которого невозможно пройти.
К Рождеству 1857 года из печати вышел хорошо известный нашим соотечественникам роман «Охотники за растениями» (в свое время он, как, вероятно, помнит читатель, издавался в составе «оранжевого» шеститомника Майн Рида, а затем многократно переиздавался). В оригинале роман назывался «The Plant Hunters: or, Adventures Among the Himalaya Mountains», to есть «Охотники за растениями, или Приключения в горах Гималаев». Казалось бы, очередной «юношеский» роман писателя — что в нем может быть особенного, нового? Но на самом деле роман этот был по-настоящему новаторским, и, сочиняя его, а затем вынося на суд публики, Рид отправлял своих юных читателей в неизведанный, но казавшийся юным британцам близким (или, во всяком случае, доступным) мир — в Индию. Но Индия, которая представлялась знакомой, — волшебная страна слонов, магараджей и их дворцов, дервишей, факиров, сикхов и т. п., страна, о которой можно было прочитать в мемуарах и записках офицеров и чиновников Ост-Индийской компании, — не она интересовала писателя, и не туда он вел своего молодого читателя. Он отправлял его в совершенно дикие, неизведанные места, куда почти не ступала нога белого человека — в предгорья Гималаев, в таинственные Бутан и Сикким.
И на этот раз Рид не изменил своим излюбленным героям — в путешествие опять отправляются изгнанники, точнее, один — главный среди «охотников за растениями» — изгнанник. Его зовут Карл Линден. Он из тех, кто «делал» революцию в Бадене и Баварии в 1848 году (следовательно, по Риду, человек безусловно благородный). Линден — ученый-ботаник, вместе с братом он, по заданию одного из британских питомников, отправляется на поиски редких растений в предгорья Гималаев. «Обычная» компания на этот раз разнообразится аборигеном — охотником-индусом по имени Оссару, великим мастером по части поимки и убийства зверей. Начав свой путь в тропической части Ассама [52] , герои продвигаются (опять традиционный для писателя «роман дороги») на север в горные районы, попутно наблюдая за жизнью диковинных животных и охотясь на них. Впрочем, Рид, как всегда, не забывает показать, что путешествие его героев — опасное предприятие, потому что не только ты, но и на тебя охотятся. Забавным (и познавательным) может показаться эпизод, когда путешественники становятся добычей сухопутных пиявок, но отнюдь не кажется таковой история с тигром, ворующим трофеи, и охотой на него. Наиболее впечатляют, конечно, эпизоды охоты на тигров и особенно схватка с тигром-людоедом, которую устраивает индус-охотник. Охотятся путешественники и на других животных, и охота на обитателей тропиков, по мере того как они забираются выше в горы, сменяется охотой на медведей разных видов, оленей — замбаров, «хрюкающих быков» — яков, горных баранов — таров и т. д. Очевидно, в отличие от ранних американских романов, Риду интересна охота не сама по себе — во всяком случае, не только как эпизод, развивающий приключенческую составляющую сюжета, но и как способ донести «полезное знание» до своих юных читателей.
52
Ассам — в эпоху Британской империи обширная местность на северо-востоке Индии, простиравшаяся от дельты Ганга на юге до Бирмы на востоке и Гималайских гор на севере, включавшая не только современный штат Ассам, но и современные Бангладеш, а также индийские штаты Нагаленд, Арунчал Прадеш, Манипур и др.