Майор Барбара
Шрифт:
Билл. Да и водка-то ни к черту не годная.
Миссис Бэйнс. Милая Барбара, у лорда Саксмондхэма, как у каждого из нас, есть душа, которую нужно спасти. Если бог внушил ему мысль употребить свои деньги на доброе дело, то не нам противиться тому, что молитва наша услышана.
Барбара. Я знаю, что его душу нужно спасти. Пусть придет сюда, и я сделаю все, чтобы помочь этому спасению. Но ведь он хочет откупиться чеком, а сам будет грешить по-старому.
Андершафт (рассудительным
Барбара. Ничего подобного.
Андершафт. Ну, скажем, помогает врачу, — это, быть может, менее спорный способ выразить ту же мысль. Для миллионов людей алкоголь делает сносной такую жизнь, какой трезвому не вынести. Он помогает парламенту решать в одиннадцать часов вечера такие дела, каких ни один человек в здравом уме не смог бы разрешить и в одиннадцать утра. Виноват ли Боджер в том, что этим неоценимым даром злоупотребляет какой-нибудь один процент бедняков? (Снова поворачивается к столу и подписывает чек.)
Миссис Бэйнс. Барбара, как вы полагаете, больше или меньше пьяных станет оттого, что все эти бедные души, которые мы стараемся спасти, завтра утром найдут двери убежища запертыми? Лорд Саксмондхэм дает нам деньги для борьбы с пьянством — для борьбы с ним самим.
Казенс (лукаво). Чистое самопожертвование со стороны Боджера, это ясно! Благослови, боже, доброго Боджера.
Силы изменяют Барбаре, когда она видит, что и Адольф предал ее.
Андершафт (встает, отрывает чек, кладет чековую книжку в карман и проходит мимо Казенса к миссис Бэйнс). И я тоже, миссис Бэйнс, могу претендовать на бескорыстие. Подумайте сами, какое у меня ремесло! Вспомните вдов и сирот, мужчин и юношей, разорванных на куски шрапнелью, отравленных лиддитом и люизитом!
Миссис Бэйнс морщится, но он безжалостно продолжает.
Вспомните моря крови — и ни одной капли этой крови не пролито за правое дело! — вытоптанные нивы мирных крестьян, работающих под огнем неприятеля, в муках голода, злобу трусов и лжецов, которые, сидя дома, подстрекают других к войне для удовлетворения своего национального тщеславия! Все это приносит мне доход; я только богатею и получаю больше заказов, когда газеты об этом трубят. Ну, а ваше ремесло — проповедовать на земле мир и в человецех благоволение.
Лицо миссис Бэйнс опять проясняется.
Каждый обращенный вами — это новый голос против войны.
Губы ее шевелятся, произнося молитву.
А все же я отдаю эти деньги вам и тем ускоряю свое собственное разорение! (Дает ей чек.)
Казенс (вскакивает на скамью в злорадном восторге). Царство небесное на земле
Миссис Бэйнс (берет чек). Чем дольше я живу, тем больше вижу доказательств, что неизмеримая благость господня рано или поздно все обращает на пользу делу спасения. Что доброго можно было ожидать от пьянства и войны? Однако доходы с них принесены сегодня на алтарь спасения и совершат благое дело. (Она растрогана до слез.)
Дженни (подбегает к миссис Бэйнс и обнимает ее). О боже, какая радость, как все это хорошо!
Казенс (с судорожной иронией). Воспользуемся этой незабвенной минутой. Отправимся немедля на митинг! Извините, я сейчас вернусь. (Убегает в дом.)
Дженни берет с барабана свой тамбурин.
Миссис Бэйнс. Мистер Андершафт, приходилось ли вам видеть, как тысячная толпа падает на колени в едином порыве и начинает молиться? Пойдемте с нами на митинг. Барбара скажет им, что Армия спасена, и спасена вами.
Казенс (стремительно выбегает из убежища с флагом и тромбоном и становится между миссис Бэйнс и Андершафтом). Вы первая понесете флаг, миссис Бэйнс. (Передает ей флаг.)Мистер Андершафт — талантливый тромбонист; его игра придаст нечто олимпийское Вестхэмскому маршу Армии спасения. (Андершафту, навязывая ему тромбон.)Труби, Макиавелли, труби!
Андершафт (Казенсу, принимая тромбон). Труба сионская!
Казенс бросается к барабану, хватает его и надевает через плечо.
(Громко.)Постараюсь сделать, что могу. Я бы мог исполнить партию баса, если б знал мотив.
Казенс. Это свадебный марш из какой-то оперы Доницетти, но мы его приспособили. Мы все тут же приспосабливаем для служения благим целям, даже Боджера. Помните хор: «Великая радость» — «Immenso giubilo»? Барабанная дробь: там-там-та-та-там, там-там-та- та.
Барбара. Долли, вы разбили мое сердце.
Казенс. Одним разбитым сердцем больше или меньше — не все ли равно теперь? Дионис Андершафт сошел на землю. Я неистовствую.
Миссис Бэйнс. Ну же, Барбара! Наша душенька майор должна нести флаг вместе со мной.
Дженни. Да, да, майор, душенька.
Казенс выхватывает тамбурин у Дженни и молча подносит его Барбаре. Барбара, вздрогнув, отталкивает тамбурин. Казенс небрежно перебрасывает его обратно Дженни и идет к воротам.