Майор Бойцов желает познакомиться
Шрифт:
— Что? — морщится она, зависая на полпути. — Вы о чем?
Склоняюсь над её ухом.
— У майора сильнейший приступ. Синдром раздраженного кишечника.
— Это как?
Вишневые губы кривятся. Кажется, Сисяо заглотили наживку. Наивные.
— Это очень неприятно, поверьте, — продолжаю нагнетать и морщу носик. — Майор и с задержания вот так может сбежать, и с допроса. Это болезнь понимаете, она не выбирает время и место.
С искренним, дичайшим сожалением мотаю
—В отделении даже табличку в женском туалете с «Ж» на «Б» сменили, чтоб всегда свободно было. Теперь вот в мужской хожу. Но мы всё понимаем, как можем его поддерживаем. Нам-то ведь с Бойцовым сексом не заниматься. Правда?..
— Ну, пипец, блин, — дует губы. — Нормальные мужики все вымерли, что ли? То женат, то, извиняюсь, по туалетам бегает.
С победным взглядом провожаю удаляющуюся спину.
Поднимаю руку и взбиваю волосы пальцами, соблазнительно выгибаюсь в талии.
Черт.
Откуда эта манкость во мне? А приятное томление в груди и там… внизу? Неужели так сцена в уборной подействовала?
Не надо было пить!
— А ты коварная, — восхищенно выговаривает Кирилл.
— Валерия Завьялова, — подаю ему свою руку.
— Кирилл… Завьялов.
Округляю глаза от удивления.
— Да ладно? — подозрительно спрашиваю.
Парень галантно встречает мою руку и склоняется для того, чтобы одарить её поцелуем.
— Могу и паспорт показать, находчивая.
— Ладно, не надо.
Снова озираюсь.
Куда там майор запропастился?.. Неровен час, а опасение моей бабули, что у меня слишком «тяжелый» язык, сбудется.
— Ты меня не сдавай, — киваю я на опустевший рядом стул.
Кирилл усмехается.
— Только если телефончик оставишь.
— Оставлю, — вздыхаю. — Куда ж тебя теперь девать? Правда, можно просто… убить, — задумчиво смотрю, как мой однофамилец теряет дар речи, и тут же пьяно хихикаю. — Да шучу я. Записывай.
Жду, пока он достанет телефон.
— Восемь — девятьсот…
— Восемь — девятьсот, — повторяет Кирилл.
— Четыреста три
— Четыреста три…
— Сопли оботри, блядь, — слышу я сзади недовольный голос Бойцова. — Воды минеральной дай мне.
Шею опаляет горячее дыхание, от которого я, кажется, дымиться начинаю.
Кирилл усмехается, откладывает блокнот и захватывает пластиковую бутылку с прилавка. Перед моим лицом на стойке появляются две сотки.
— Поехали. Сказал ведь, в коридоре жди. — Гремит Тимур.
Пожимаю плечами, вскакивая с места. С непривычки шатает, но крепкая рука не дает упасть. С силой обхватив мою ладонь, Бойцов тащит меня к выходу. У вешалки кидает куртку.
— Вам нездоровится? —
Лера! Лера! Говорила ведь бабуля…
— Заткнись и застегнись, Завьялова, — грубо приказывает майор.
Самодур!
На улице пахнет ранней весной. Ёжусь от холода, который пробирается под одежды и кусается. Тело дрожит. Или это так похмелье начинается.
— Можно и повежливее, — ворчу, закидывая сумку на плечо.
Не дожидаясь, иду к дороге.
— На хрена ты ему цифры свои диктуешь, — кидает он мне в спину. — У него тут таких как ты каждую пятницу. Пачками.
— И что из этого?
Резко останавливаюсь и разворачиваюсь. Практически сталкиваемся лбами.
— А то, что оттрахает тебя, а на следующий день и не вспомнит.
— А вам какая разница? — взбешено кричу.
Возмущенно осматриваю обозленное лицо, вздымающиеся плечи. В отсвете уличных фонарей выглядит довольно притягательно. Впрочем, как и обычно.
— Да никакой, — отвечает он горько, потирая подбородок. — Просто это не вариант, Лера.
— А откуда вы знаете, что для меня вариант? Думаете, я ребенок? Подарили леденец, чтобы улыбалась. А я может тоже свободная? И вовсе не одинокая, как вы думаете.
— Ага… А я Дональд Трамп, — ёрничает.
Твою мать.
Он меня точно выведет.
— Свободная, — выкрикиваю и бью ладонью в твердую грудь. — И, может, я вообще мечтаю, чтобы меня трахнули, а наутро и не вспомнили.
— Мечтаешь? — хрипит он с угрозой.
За секунду каждую деталь на моем теле фиксирует — открытую шею, талию, колени в красных колготках.
— Мечтаю, — отвечаю тихо. — Деду Морозу прям загадывала!
Голова кружится от его близости. Можно соврать, что это тоже под действием алкоголя, но так ведь было и днем, в отделении.
Майор отводит взгляд на панельную девятиэтажку. Словно сложную задачу решает. А потом играет скулами и выносит вердикт:
— Ну тогда… У меня переночуешь.
Хлопаю ртом и взвизгиваю, когда Тимур Иванович Бойцов подхватывает моё тело и закидывает на плечо.
— Что значит «у вас переночую»? А?..
Всё время, пока он тащит меня по безлюдной улице, заходит в подъезд и вызывает лифт, отчаянно колочу его по спине, прикрыв глаза, потому что испытываю сумасшедшее головокружение. Запах кожанки, смешанный с ароматом мужской туалетной воды, подстегивает это состояние.
Мои барахтанья Тимуру быстро надоедают.
— Перестань, — цедит он, хлестко ударяя по ягодице.
Вздрагиваю от взрывающихся внутри эмоций. И злость, и ненависть. И ещё что-то весьма приятное, тягучее и приторно-сладкое.