Майор Громов

Барчук Павел

Пес, не долго думая, устроил ответный демарш. Он минуты две, со свистом и хамоватой мордой, целенаправленно портил воздух.

— Ну, ты…и гад!

Я вылетел из спальни со скоростью кометы.

— Выкину обратно на улицу. — Сообщил закрытой двери суровым тоном. Есть ощущение, никто не проникся моим словами.

Закрыл дверь, естественно, я сам, чтоб не сдохнуть от такой запланированной газовой атаки. Потом прислушался к звукам в квартире.

В районе кухни что-то громыхало, шкворчало и пело. Именно так, в среднем роде — пело. Потому что никакая нормальная особа женского пола производить столь отвратительные звуки не может.

Этой девице медведь не просто на ухо наступил. Он там посидел, походил и даже, судя по завываниям Ларисы, попрыгал. Но в том и есть счастье людей, не имеющих слуха. Она то не может оценить сама, какую дичь исполняет.

Поправил штаны, подошёл ближе и заглянул в кухню.

Черт… всё-таки ничего никуда не делось… К сожалению… Проснулся я в той же своей-чужой квартире, в голове имелась та же каша. Я по-прежнему не помнил ни черта и совершенно не понимал, почему в данный момент живу в Советском Союзе.

Лариса суетилась возле плиты. Я хотел поинтересоваться, что она там пытается приготовить, но замер, пялясь на эту самую плиту. Вчера, в ночи, не было ни желания, ни возможности детально изучить жилье. К тому же, сильно рассчитывал поутру прийти в себя. То есть, очнуться в привычном состоянии, в привычном мире знакомых вещей. Метнулся в ванную, залез под душ, особо ничего не разглядывая, а потом сразу разложил диван и улегся спать. Гостье пришлось решать вопрос ночевки самостоятельно.

Так как квартира однокомнатная, семьи я не имею, то и спальное место было в единственном варианте. Выбор у Ларисы оказался невелик. Она могла лечь вместе со мной, но очевидно не решилась. Может, воспитание не позволяет, а может, я храплю слишком сильно. Бывшая уверяла, даже с художественным присвистом.

Соответственно, пришлось Ларисе искать другие пути решения вопроса. Судя по сложенной раскладушке, скромно стоявшей у стеночки в коридоре, Лариса оказалась самостоятельной девочкой и смогла организовать себе нормальную возможность выспаться.

Но сейчас, при свете дня, никуда не торопясь, я смог рассмотреть плиту, на которой девица готовила завтрак. Или обед…Судя по ощущениям, второй вариант ближе к истине.

Внешне — плита как плита. Две конфорки, типа электрических, духовка. Но при этом данный предмет обихода, как и вчерашний УАЗик, не стоял на полу, а висел на расстоянии двадцати сантиметров от него.

— Да ну на хер…

Я вошёл в кухню, которая оказалась не сильно просторной, отодвинул Ларису в сторону. Потом встал на колени, наклонился и заглянул под плиту. Естественно, там было именно то, что и ожидалось. Прозрачная труба с зелёной жижей. Жижа обрадовалась мне, как родному, и резво начала собираться в части, которая находилась прямо перед моим носом.

— Да вы издеваетесь?!

Я отпрянул назад, а потом встал на ноги. Ненавижу, когда что-то не понимаю. А вот эта чертова жижа вообще находится за гранью моего понимания. Лично я даже приблизительно не знаю ни одного химического состава, ни одной технологической разработки, которая вызывала бы у меня ощущение разумности.

— Кто? Я издеваюсь?– Лариса, ни черта не понимающая в моем поведении, стояла рядом, нервно теребя в руках кухонное полотенце.

— Да ты-то при чем?! — Я раздражённо прищёлкнул языком, а потом заметил, что на плите стоит сковорода.

На этой сковороде девица жарила пирожки. Самые настоящие, домашние, одуряюще пахнущие пирожки с капустой.

— Ты тут решила похозяйничать? — Спросил

я, стараясь, чтоб голос звучал приветливо. Все-таки вон как старается бедняжка.

Повернулся к Ларисе, искренне улыбнулся ей. Она как-то нервно вздрогнула. Ну, да… Рожа моя…

— Простите… — Тихо пискнула Лариса и вроде бы собралась заплакать. Хотя я, между прочим, поблагодарил ее от всей души.

— Вообще-то пирожки — это супер…

Попробовал улыбнуться еще шире. Чтоб она наверняка поняла, все довольны. Очень даже довольны. Для меня два года никто ничего не готовил. Правда, в новой версии моей жизни, получается, вообще никто не готовил, но по привычке я вспомнил бывшую. Бывшую, которой никогда не существовало… Кстати, приятно звучит…

Лариса в ответ на мою улыбку побледнела и замолчала. Совсем. Только продолжала нервно мять в руках полотенце.

Стоим, значит, мы с Ларисой, молчим. Как два идиота. Я — с выражением счастья, которое эта особо ранимая девица, похоже, приняла за раздражение и недовольство. Она — в стрессе и растерянности. Так разволновалась, что выронила полотенце на пол. Наклонилась. Подняла. Снова выронила. Это повторялось раз пять. Со стороны, если бы кто-то увидел, подумал бы, девица поклоны мне отвешивает. До самой земли.

— Алексей Григорьевич, что-то не так? — Догадалась, наконец, спросить гостья. Вот молодец! Лучше поинтересоваться, чем всякую херню себе придумывать.

— Угу. Не так.

Конечно не так! Жрать охота, а она мне мозги компостирует! Я решил больше не улыбаться. Поэтому, не тратя время, взял тарелку, на которой лежала горка румяных пирожков, плюхнул ее на стол, сам устроился на табуретке.

— Но… что? — В голосе Ларисы отчётливо зазвенели слезы.

— Ой, вот не надо… Давай сразу определимся. Меня такая ерунда бесит. Ненавижу постановочные спектакли. Большинство женщин считают: Не знаешь, что делать — плачь. Живут по такому же принципу. Думают, слезы точно помогут. Справедливости ради уточню… на большинство мужчин процесс рыданий реально влияет. Чувство вины, все вот эта история…Но я не большинство.

Закончив свою речь взял пирожок, откусил и зажмурился от удовольствия. Тесто было нежное, мягкое. Для начинки Лариса взяла квашеную капусту, пережарила ее и добавила какие-то специи. Поэтому присутствовал чуть кисловатый, пикантный вкус.

— Алексей Григорь…

— Тихо! — Я поднял указательный палец вверх, намекая чтоб Лариса потерпела со своими разговорами, а затем откусил пирожок снова.

— Что? — Девица моргнула несколько раз, сдерживая влагу, которая почти показалась на ресницах.

— Ничего! — Я уже не просто держал указательный палец поднятым, я им даже потряс. Мол, помолчи! Дай насладиться едой!

К счастью, на этом абсурдный разговор был окончен. Хорошо, у Ларисы хватило ума, дальше не выяснять подробности. А то знаю, как бывает. Тихо? Зачем тихо? Почему тихо? Тут же — все чётко. Тихо, значит — тихо. Без глупых вопросов.

— Спасибо… Это было очень вкусно. — Запихнув в себя последний пирожок, я встал с табуретки и принялся намывать тарелку.

Попутно велел Ларисе рассказать о себе. На самом деле, надеялся, что в процессе рассказа, всплывет и Виталик. Чисто ради интереса хотелось уточнить, кто он такой. Насколько я должен трепетно относиться к его сестре. А то вдруг она тут пироги жарит, на раскладушке спит, а этот Виталик мне жизнь спас. Вряд ли, конечно, но теперь уже ничему не удивлюсь.