Майор из Варшавы

Дмитриев Николай Николаевич

Минут через десять во двор въехали три грузовика с солдатами, а из остановившегося рядом с Меланюком офицерского вездехода выбрался герр Длугий собственной персоной.

— Не ждал? — Длугий весело подмигнул Меланюку и принялся с удовольствием разминать ноги.

— Докладаю слушно!..

Петро немедленно вытянулся в струнку, но Длугий жестом остановил его.

— Оставь! Мне твои полицейские дела ни к чему… Пошли, показывай, где тут твои апартаменты?

Длугий командно махнул рукой, и немцы-солдаты начали дружно выскакивать из машин на землю. Петро, увидев, что

и его полицаев тоже набежало достаточно, дал им знак собираться вместе, а сам заторопился вслед за Длугим, уже поднимающимся на крыльцо.

Меланюк ввел гауптмана в свой кабинет и, заметив, что Длугий первым делом выложил на стол карту, удивился:

— Што это?

— Сам не видишь?

Меланюк подошел ближе и понял, что Длугий разложил на столе крупномасштабную карту озера «С».

— Смотри… — Длугий показал пунктирную линию, пересекавшую лист. — Гидроплан так падал?

Только теперь до Меланюка дошло, что причиной появления Длугого стал именно загадочный самолет, след которого так неожиданно отыскался у озера.

— Нибы-то так… Я перепрошую, — поняв, что дело совсем не так просто, как казалось вначале, Петро заволновался. — Я ще не всих встыг розпытаты, бо тут в мене герр барон об`явився. Мусив саме им займатысь…

— Какой еще барон? — Длугий недовольно зашелестел картой.

— Той, як його… Грецингер.

— А-а-а, слышал… Значит, он у тебя обосновался? Ну да ладно, рассказывай, что узнать успел?

— Значит-ца так… — Петро пожевал губами. — Литак, бачили, але де саме вин впав, нихто не знае. Принайми в лиси нихто ни на що не натыкався. Але еден пидозрилый момент е…

— Какой еще момент? — заинтересовался Длугий.

— За мисяць до того, як той литак гепнувся туды, до озера по старой гати ценжарувки ездили.

— Грузовики? Молодец! — Длугий ткнул пальцем в карту и, радостно потирая руки, зачем-то обежал вокруг стола. — Я так и думал. База там у них, база! Ее мы и искать едем…

— Яка така база? — не понял Петро.

— Узнаем… Лес прочешем, найдем!

— А навищо прочесуваты? — решился возразить Меланюк. — Там гать прокладена до торфоразробок, а ще ранише там якась паньска садыба булла, и, як казалы, бильш там сухого мисьця немае, скризь болота…

— Болото, говоришь? Так, так, так…

Облокотившись на стол, Длугий о чем-то минут пять размышлял, потом свернул карту и совсем другим тоном приказал:

— Собирай своих людей!

— Вже наказано! — вытянулся Меланюк.

— Отлично. Со мной рота солдат, но и для вас в кузовах найдем место. Забираю твою команду, поможете лес прочесывать.

Длугий решительно пошел к выходу, и Меланюк, ни о чем больше не спрашивая, заторопился следом.

Залезая вместе с полицаями в кузов «опель-блица», Петро лихорадочно думал, что заставило Длугого принять такие необычные меры? По его разумению, упавший два года назад самолет уж никак не стоил стольких хлопот. Похоже, дело становилось слишком уж интересным, и хорошо, что Длугий захватил их с собой. По крайней мере, как надеялся Петро, после этой поездки ему будет, что рассказать Малевичу…

* * *

Опершись

на балясину крыльца Гнатовой хаты, поручик Рыбчинский задумчиво смотрел на зубчатую кромку леса, четко прорисовавшуюся на ночном небе. Ожидаемый третий день «пан Меланюк» так и не появлялся, отчего общее напряжение начинало спадать. Вот и сейчас поручик не столько наблюдал за дорогой, сколько прикидывал, чем заняты поручик Вукс и майор. Они сидели в комнате, а свет из ее окна высвечивал перевернутую бадейку и пса, который давно привык к постояльцам и даже не думал гавкать на Рыбчинского.

Внезапно поручик насторожился. От леса, с еще невидимой части дороги четко донеслось гудение автомобильных моторов. Еще через минуту замелькали огоньки фар, и Рыбчинский, рванувшись назад в коридор, не открывая дверей, крикнул:

— Пан майор, немцы! Колонна!

Вукс с паном Казимиром тут же выскочили наружу и уже на крыльце остановились как вкопанные.

По полевой дороге, отрезая хутор от леса, ползла цепочка автомашин, а одна из них, видимо, вездеход, прямиком неслась к хутору. Длинные лучи включенных во всю силу фар, вскидываясь на каждом ухабе, краем уже цепляли двор, еще оставляя крыльцо в косой тени сарая. Майор сразу понял, что угодил в ловушку, и вся его бессильная ярость рванулась наружу.

— Вот сволочь!.. Предал нас!

Выбежавший следом за ними Гнат испуганно запричитал:

— Панове, панове, как можно? Вот хрест святой, то не я…

— Не ты! — злоба душила пана Казимира. — Поручик, гранату!

— Не треба, благаю, не треба! — Гнат хлопнулся на колени, пытаясь поцеловать руку. — Пане майор, тут комирчина е, сховаетесь…

— Он не врет, — подтвердил Вукс. — Я, как хутор осматривал, видел. В том закутке и окно есть.

— Окно?.. — машинально переспросил майор, не спуская глаз с приближающегося вездехода. — Ладно…

Пан Казимир наконец-то взял себя в руки и повернулся к Гнату.

— Веди! Но если что, знай, — тут все в пепел…

Гнат засуетился, и к тому моменту, когда во дворе зафырчал разворачивающийся автомобиль, пан Казимир уже затаился позади припертой дрючком двери, а оба поручика, с гвоздями вырвав застекленную раму, тихонько освобождали проход к окну.

Через щели в дверях пан Казимир видел силуэт выбежавшего на крыльцо Гната и слышал невнятный говор вылезавших из вездехода немцев. Поручики разом прекратили возню, и теперь через высаженное окно тянуло свежим запахом поля, и доносились неясные ночные шорохи.

Пану Казимиру было по-настоящему страшно. Он пытался убедить себя, что Гнат сказал правду, и им удастся отсидеться. В противном случае всех троих ожидал прыжок в окно и заячий бег под выстрелы в свете автомобильных фар…

Эта пугающая мысль так засела в сознании, что майор отогнал ее лишь после того, как немецкие сапоги прогрохотали по ступенькам, потом темные силуэты замелькали по коридору, и, в конце концов, прервав услужливый лепет Гната, начался разговор в комнате.

— Так это ты видел самолет? — отчетливо произнес до странности знакомый голос, и пан Казимир напрягся так, что кровь иголочками застучала в виски.