Майя. Загадки великой цивилизации
Шрифт:
Перед нами стоял неотесанного вида паренек с крепкими конечностями и длинными черными волосами. Его резкие черты лица — выступающий нос, толстые губы — и мощное телосложение не шли ни в какое сравнение с характеристиками моего гребца. На молодом человеке было длинное коричневое одеяние из плотного и грубого материала, похожего на мешковину, сплошь забрызганную пятнами красной краски.
Сразу после этой встречи путешественники направились в селение лакандонов, расположенное в двух милях от берега. Сквозь заросли буйной тропической растительности туда вела едва заметная, петляющая, как змея, тропа, на которую, судя по всему, ступала нога не только человека, но и дикого хозяина здешних просторов — ягуара. Вскоре показались три хижины, которые от засеянного хлопком, маком, перцем и табаком поля отделял быстрый звонкий ручей.
Стела 11,
Славный малый, пригласивший путников в свою деревню, по-видимому, никогда не расставался со своим охотничьим снаряжением — луком и стрелами с каменными наконечниками. Хорошо рассмотрев этих «примитивных людей со скошенными лбами и выступающими скулами», Модели поймал себя на мысли, что они поразительно походят на героев древних майяских барельефов и скульптур.
Путники переночевали у гостеприимных индейцев, а утром вернулись к реке и, погрузившись в свои каноэ, продолжили путь вниз по реке. В тот же день они увидели нагромождение огромных каменных глыб на высоком берегу. Скальные породы или руины древнего поселения? Они выбрались на берег и, расчищая себе путь в джунглях, стали пробираться наверх по террасам, а на высоте 75 метров над рекой наткнулись «на такое большое и необычное здание», в котором Модели, по его словам, и сам не отказался бы пожить. Потом путники полезли еще выше и, в конце концов, очутились «на самой верхней площадке похожего на пирамиду здания, волшебным образом сохранившегося даже еще лучше, чем увиденные в Тикале».
Город майя, обнаруженный путешественниками на высоком берегу Усумасинты, известен сегодня как Йашчилан (Яшчилан). Название города буквально означает «зеленые камни». Он расположен на мексиканском берегу реки, в подковообразной излучине, с трех сторон защищающей город от непрошеных гостей. Архитектура здесь довольно разнообразная, и в отличие от высоких храмов-пирамид Тикаля постройки Йашчилана достаточно скромны и по масштабности, скорее, напоминают сооружения Паленке. У большинства зданий толстые стены, множественные входы и, как в Паленке, характерные «мансардные» крыши с большими «гребнями», издалека напоминающими огромные голубятни. Многие здания украшали барельефы, причем вырезанные преимущественно на известняковых притолоках, в отличие от Тикаля, где притолоки были выполнены из дерева. Модели решил снять и увезти с собой несколько и для этого даже испросил разрешения гватемальского правительства. Удивительно, что эти дикие и удаленные места гватемальское правительство считало своими, даже не догадываясь, что руины Йашчилана принадлежат Мексике. Модели довольно быстро получил разрешение на вывоз, и теперь притолоки с иероглифами и сценами из жизни мифических героев можно увидеть в мексиканской галерее Британского музея.
Храм 33 в Йашчилане. Построен в 756 г. в честь правителя по имени Птица-Ягуар через 4года после его воцарения. Крыша в виде гребня — характерная особенность городской архитектуры. В центре здания размещена большая барельефная фигура Птицы-Ягуара, выполненная из известняка
На четвертый день нахождения в Йашчилане, как раз в тот момент, когда рабочие вовсю очищали комплекс от зарослей, Модели узнал, что с запада приближается еще одна экспедиция — во главе с французским исследователем Дезире Шарне. Путешествие это спонсировали французское правительство и франко-американский табачный король Пьер Лорийяр, именем которого Шарне обещал назвать какой-либо вновь найденный город майя. Шарне, между прочим, стал всемирно известным основоположником историко-археологической фотографии. Он побывал и в Паленке, и в Ушмале, и в Чичен-Ице — всегда в компании с громоздким фотоаппаратом-обскурой и хрупкими стеклянными кассетами конца 1850-х годов. В эту же, свою вторую экспедицию он вновь взял фотографический, теперь уже более совершенный аппарат и был преисполнен желанием изготавливать модели зданий из папье-маше. Современный историк Дэвид Адамсон назвал его «подобием современного продюсера, отправившегося в джунгли со своей телевизионной бригадой». Естественно, Шарне хотел найти что-нибудь этакое и стяжать себе славу первооткрывателя, но — увы и ах! — его опередили. На подходе к Йашчилану его экспедиция встретилась с человеком Модели, который ходил по деревням лакандонов в поисках провизии. Шарне вошел в положение незнакомца и великодушно подарил тому полпоросенка, мешок риса и бисквиты. Не забыл он предоставить и свою визитную карточку — «Мсье Дезире Шарне. Франко-американская научная миссия». Двумя днями позднее среди руин Йашчилана состоялась незабываемая встреча двух исследователей. Шарне описал ее так:
Мы пожали друг другу руки. Он узнал мое имя и назвал свое: «Альфред Модели, эсквайр из Лондона». Видимо, он заметил мою неловкость и мой потерянный взгляд. «Все в порядке, — сказал он, — не стоит так смущаться. Нам просто выпал шанс начать это путешествие раньше, просто шанс. И не стоит беспокоиться на мой счет, я всего лишь любитель, путешествующий в свое удовольствие. В вашем случае, конечно, все по-другому… Я не стану что-либо публиковать. Что ж, добро пожаловать! Я уже приготовил вам место для обустройства, а что касается руин — они полностью в вашем распоряжении. Вы можете как-нибудь назвать этот город и заявить, что это именно вы его открыли, то есть делайте все, что вам угодно». Я был необыкновенно тронут его предложением и участием, но на самом деле мне хотелось лишь разделить с ним славу открытия и изучения этого города. Мы жили и работали, как братья или как лучшие друзья на свете.
Откровенно говоря, несмотря на весь этот фейерверк благородства, Модели не испытывал никакого удовольствия от присутствия Шарне. Любое присутствие посторонних людей, конечно же, отрицательно сказывается на работе, и Модели в неопубликованных заметках на полях посетовал: «Шарне не произвел на меня впечатления высококлассного ученого. Да, он приятный в общении джентльмен, жаждущий славы и кафедры американской истории в Париже… По мне, так он обыкновенный французский путешественник, а не щепетильный исследователь».
Однако в Йашчилане Шарне оказал Модели одну очень большую услугу: он обогатил научный инструментарий англичанина простым и надежным способом сохранения объемных пропорций монументов, храмов и пирамид с помощью папье-маше. Модели немедленно посадил своего секретаря за изготовление бумажных моделей некоторых майяских артефактов, например, притолок с барельефами. «Это такой простой процесс, что я до сих пор удивлен, почему я не знал о нем раньше», — писал позднее Модели.
С 1881 по 1894 год Модели предпринял семь экспедиций по всей империи майя. Кроме Тикаля и Йашчилана он уделил внимание таким комплексам, как Копан, Киригуа, Паленке, Чичен-Ица, а также малоизвестному местечку Ишкун в Петене. Во всех своих путешествиях он стремился собрать как можно больше информации об архитектуре и письменности, используя фотографирование и два способа изготовления моделей: из папье-маше и гипса. Кроме фотографического оборудования и провианта на многие недели полевых работ теперь еще требовалось много гипса, бумаги, упаковочного материала и специальных ящиков для транспортировки хрупких гипсовых моделей на пароходах. В Копане Модели и его новый компаньон промышленник Гинтини использовали 4 тонны гипса и выполнили 1400 различных артефактов. А в Киригуа изготовление одой только копии скульптуры «Великая черепаха» потребовало 600 разных моделей и 2 тонны гипса.
Дезире Шарне в поисках затерянных городов
Случайные происшествия, внезапные дожди в самый неподходящий момент, когда гипсовые оттиски и формы сушились под открытым небом, неосторожное обращение с готовыми изделиями вынуждали всю работу делать заново. Финансирование экспедиций целиком ложилось на плечи Модели, кроме единственного путешествия в Копан, оплаченного Музеем археологии и этнологии Пибоди при Гарвардском университете. У французов же, наоборот, со времен Наполеона установилась традиция государственной поддержки любого научного или культурного изыскания.
Все отчеты Модели, его фотографии, рисунки и схемы публиковались в период между 1889 и 1902 годами в многотомном энциклопедическом издании «Biologia Central-Americana». В основном этот труд посвящен описанию флоры и фауны Мексики и Центральной Америки, однако один из его издателей Осберт Салвин, а также доверенное лицо Британского музея Фредерик Дю Кейн Годман уговорили Модели включить свои материалы в четырехтомный раздел под названием «Archealogia». Качество этой опубликованной работы неподражаемо, и все вошедшие туда фотографии и рисунки оставались непревзойденными вплоть до 1970-х (!), когда Ян Грэхем начал свою работу «Собрание майяских иероглифических письмен» — проект, целью которого стала публикация всех фотографий, рисунков и всех мыслимых материалов, посвященных только одной-единственной теме — иероглифической письменности майя. Грэхем и его коллеги продолжили начатую Модели традицию — делать все возможное для того, чтобы ученые могли изучать секреты майя «не вставая из-за своего письменного стола».
Альфред Модели за работой в Чичен-Ице
Модели заслуженно признан величайшим собирателем и исследователем наследия майя конца XIX века, однако в один ряд вместе с Модели и Шарне можно поставить Теоберта Малера, натурализованного австрийца, родившегося в семье выходцев из Германии. В 1846 году он вступил в ряды французской армии и отправился в Мексику, где помогал экспедиционному корпусу усадить на местный трон нового короля Максимилиана. После всех бурных событий Малер с группой индейцев попал в Паленке, где нашел… свое новое призвание. Он купил дом в мексиканской Мериде и решил посвятить остаток своей жизни изучению истории майя, в чем блестяще преуспел. Вспыльчивый, колючий, очень тяжелый в общении человек, Малер тем не менее признан одним из выдающихся «полевых» исследователей. Он не делал гипсовых слепков с барельефов и вырезанных иероглифов, не мастерил объемных конструкций из папье-маше; его конек — яркие, насыщенные описания и планы многих неизвестных городов майя, а также прекрасные фотоснимки, по качеству не уступающие фотографиям Модели.