Мажор по соседству. Сердце на куски
Шрифт:
А я, тупица влюбленная, пока мы все это обсуждали, нон-стопом прокручивала в своей больной голове один единственный вопрос — «Почему он больше не целует меня?»
Ох, Ляля! Пропащая ты женщина!
— Будешь еще? — кивает в сторону моего фужера Егор.
— Наверное, уже хватит, — отрицательно качаю головой, не понимая отчего так туманится моя голова, от выпитого или близости любимого парня.
— Наверное, — улыбается Сечин, но все же доливает мне еще вина, жадно смотря как я делаю осторожный глоток.
Чуть прикрывает
Пока ладони Егора крадутся все выше и выше по моим ногам.
— Как тут красиво, — выдыхаю я дрожащим шепотом, запрокидывая назад голову, стараясь игнорировать тот пожар, что неожиданно вспыхнул у меня между бедер, стоило только Сечину уверенно прихватить меня под коленки и немного развести ноги в стороны.
— Да, смотрю и оторваться не могу, — в тон мне отвечает парень, едва-едва проводя рукой по краешку моих трусиков.
Мамочки!
В грудной клетке до боли щемит, огонь пробегает по всему моему телу, замирая и потухая на кончиках пальцев. Но мне надо тормозить. Срочно! Иначе я разобьюсь...
— Уже... поздно, — через силу выдавливаю из себя.
— Смотря для чего, — подается парень ближе, а затем умещается на коленях между моих разведенных ног.
Наверное, мы со стороны выглядим ужасно развратно. А потому я чуть толкаю парня в грудь.
— Спасибо за вечер, Егор. Но на этом всё.
— Можно я тебя провожу до твоей спальни? — подхватывает меня под попу и приподнимает из воды, прикусывая кожу чуть пониже пупка.
— Я... я сама.
— А как же прощальный поцелуй на ночь? Я без него не усну.
— Но...
— Возражения не принимаются.
Сечин подхватывает меня на руки, тесно прижимая к себе, и несет в дом. Он закрывает дверь, толкнув её плечом, поднимается на второй этаж, замирая у той самой комнаты, где я переодевалась несколькими часами ранее, а затем ласково трется носом о мою щеку. Я же мгновенно заливаюсь краской с ног до головы, чувствуя, что на сон этот парень сейчас явно не настроен.
— Не могу поверить, что ты в моих руках, — прижимает меня спиной к стене, а медленно очерчивая ладонью все мои изгибы и впадинки.
— Не надо, — голос жалобно дрожит, а тело прошивают шаровые молнии.
— Как это не надо? Мы же договаривались на прощальный поцелуй, — жарко шепчет в губы и покусывает мой подбородок.
— Разве? — ошалело переспрашиваю я, уже толком ничего не соображая. Он неспешно, но чувственно потирается об меня, высекая из меня электрические разряды.
— Да...
И через мгновение наши языки сталкиваются с друг другом. Влажно. По-взрослому.
Да, я все позволяю. И не могу остановиться или сказать «нет». У меня не получается, хотя я этого очень-очень-очень хочу!
Собираюсь с силами и уже снова превращаюсь в здравомыслящую и недоступную Лялю, но все идет прахом, когда я замечаю, что меня уже укладывают на кровать, снимая с тела сначала верх купальника, а затем и его низ.
Знобит. Сердце тарахтит на максималках. Тараканий оркестр в моей голове испуганно затих.
— Егор, ну пожалуйста, не…, — только и успеваю сказать я, прежде чем мне снова затыкают рот поцелуем.
И нет больше сил сражаться с той бурей, что разыгралась внутри меня. Да, мне было страшно. И да, черт возьми, на периферии сознания яркими неоновыми буквами горела мигающая вывеска «ты слишком легко сдалась», но мне было уже все равно.
Мое тело гудело от странного напряжения и требовало чего-то еще. Буквально звенело изнутри, пока уверенные руки Егора ласкали воспаленные, но такие чувствительные точки моего тела. Те самые, которые до него еще никто и никогда не трогал.
А он да — и будто бы музыкальный инструмент настраивал, пока я не запела, тихо выстанывая под ним его имя.
— Сейчас, маленькая моя, сейчас все будет.
Звук рвущейся фольги. Толчок. Острый укол боли.
Слезы на глазах.
Его губы, что сцеловывали каждую соленую капельку.
А затем боль ушла. И на место ей пришло странное, почти невыносимое томление. Горячечный зуд. Запредельный восторг. И я цеплялась за парня и выгибаясь в его руках, тем самым выпрашивая еще и еще.
Глубже. Больше. Чаще.
Пока моя вселенная не взорвалась, разлетаясь на куски. А потом еще раз, когда Егор последовал вслед за мной...
Осознание того, что я только что наделала обрушилось на меня почти сразу же. Оглушило! Прибило намертво! Я отдалась ему! Раздвинула ноги, словно дешевка, на первом же свидании.
Тем более вынужденном! Боже, мне стыдно от самой себя! Я позорище!!!
Всхлипнула жалобно, пытаясь оттолкнуть от себя Сечина, но ничего не вышло. Он сам меня скрутил и прижался сзади, не позволяя горевать в одиночестве. Только гладил по волосам и шептал мне до тех пор, пока я не уснула:
— Тише, Ляля. Тише...
А потом раз — и утро. За окном шумит лес и поют птицы. А еще маленьким перышком Егор щекочет мне щеку.
— Проснулась? — слышу его хриплый голос, но ответить ничего не могу, так как ужасно стесняюсь.
Я вчера переспала со своим соседом. С ненавистным тараканом. И да, я люблю его. Боже, мне грозит дурка! Спасите, помогите!
— Доброе утро, Ляль.
— Угу, — только и получается выдавить из себя. На большее реально не способна.
Стыдно! Щеки горят. Наверное, со стороны я похожа на спелую помидорку.