Мажор по соседству. Сердце на куски
Шрифт:
— Ок, покончим с этим. Уж больно ты меня утомил.
Прикрыла глаза. Губы трубочкой вытянула. Вспыхнула, когда услышала тихий смех, а потом потерялась во времени и пространстве, когда Егор смял мои губы, нежно и ласково пробиваясь языком внутрь моего рта.
Уступила.
А затем вздрогнула, прошитая раскаленной молнией от макушки до пят.
— Ляля...сладкая моя...
Но Егор не просто целует меня – его руки везде. Гладят, прихватывают под попу, куда-то несут...
Ой-ой!
А между тем его язык
Немыслимо! Горячо! Остро!
На мгновение оторвался от меня и заглянул в глаза.
— Останься со мной, Ляля. Подари мне это свидание. Обещаю, я все между нами исправлю. Обещаю...
Встряхиваю головой, пытаясь отыскать в себе свой стыд и гордость, но нахожу от них только разбитые вдребезги кучки. Жалкое зрелище, но и я так легко сдаваться не собираюсь.
— Нет! — еле ворочаю языком, хотя мне так хочется остаться с ним.
Навсегда!
Гребаное безобразие!!!
— Уверена? — прикусывает мочку уха, очерчивая языком раковину, а потом и дуя на нее, порождая в моем размякшем теле миллионы пьяных мурашек.
— Ага..., — уже не понимая толком зачем, в отрицании трясу я головой.
— Тогда прости, но ты не оставляешь мне выбора.
— Что?
Но ответа на свой вопрос я не получаю, только задыхаюсь и вскрикиваю, когда мы оба падаем в джакузи.
Мамочки! Хотя, чего это я? Тут другое орать надо.
— Сечин! Скотина! Убью!!!
Тут же заверещала во весь свой голос, нисколько не стесняясь. Со всей дури, чтоб вас! Надрывая глотку и срываясь со своих последних предохранителей. Довел-таки, Ромео недоделанный.
А чего и кого уже бояться? Я давно весь свой страх потеряла. Вместе со стыдом, совестью и инстинктом самосохранения. Моя крыша так далеко и надолго свалила, что назад её вернуть вряд ли предоставляется возможным.
Всё он!
Красивый мальчик с пронзительным лазоревым взглядом. В женских романах о нём написали бы по классике жанра: его глаза были цвета яркого летнего неба, такими, в которых отражалась целая вселенная. И, кажется, глупая Ляля Зарецкая начиталась именно этих книжек на свою голову. Стоило мне лишь ненадолго задержать свой взгляд на таракане, как всё — пиши пропало.
Я больна. Да! И он больной по всей видимости тоже!
Никаких границ у человека нет. О чём я, конечно же, не преминула сообщить своему бывшему, но крайне назойливому соседу. Пусть знает, гордится и вообще делает, что захочется с этими новыми для него знаниями. Мне одной мучиться прикажете? Ну уж нет!
— Ты совсем конченый я не пойму?! Какого художника ты наделал, гад ползучий, а? — ору, как потерпевшая. А я она и есть, да!
Но Егор только улыбается как-то довольно и абсолютно по-дурацки, молча поднимаясь и выбираясь
Разумеется, он же там в неделю по тридцать раз кукол себе меняет. И этот фокус-покус, скорее всего не в первый раз проворачивает. У-у-у, проходимец! И тут же больная ослепляющая ревность разъедает меня с каждой секундой всё сильнее и сильнее, не давая покоя и возможности нормально дышать. Легкие окатило крутым кипятком, а после обсыпало ядовитым щелоком.
Больно...
Ненавижу его за это чувство внутри себя так отчаянно, но при всем этом снова зависаю, разглядывая черты идеально вылепленного лица, словно кто-то лишил меня возможности двигаться, говорить и связно мыслить!
Я и правда, как он сказал, оказалась глупой мухой. А он вовсе никакой не таракан, а ядовитый паук, в чьи сетях я так отчаянно запуталась. Он был слишком хорош, знал куда давить, как именно и когда врубать игнор, что и с какой интонацией говорить мне, чтобы разорвать на куски мое несмышленое сердце. Добавьте к этим умениям фигуру древнегреческого бога и обаятельную мальчишескую улыбку и все.
Рейтинг восемнадцать плюс, девочки.
И вам крышка. Так же, как и мне.
Он идет ко мне и ни один мускул не остается без моего внимания. Я жадно пялюсь на его широкую спину, рельефные плечи, на крепкую задницу (чтоб её!), сильные и натренированные ноги.
Ну зачем таким быть?
Сглатываю, всем своим существом ощущая, что в крови бушует ураганное пламя. Щеки полыхают стыдливым румянцем, бабочки в животе устроили танец городских сумасшедших. Всё угомониться не могут, идиотки махровые.
Божечки!
Странно, что от воды до сих пор пар не пошел, потому что, кажется, я горю! Нет! Я полыхаю! Без шуток. От греха подальше решаю выбраться из джакузи, пока всё тут не превратилось в раскаленную лаву.
Пусть оставит такие примитивные трюки для своих глупых куриц, а я на это не куплюсь. Если это что-то значит, то только то, что Сечин заранее спланировал искупать меня против воли в джакузи. Из дома выкрал, на свидание силой привез, ну и дальше со всеми вытекающими.
И не надо меня переубеждать! Я пас! Я очередной его девочкой на одну ночь становиться не планирую!
Но не успеваю я даже дёрнуться с места, как он присаживается рядом, протягивая мне фужер с игристым, а затем приколачивает к месту словами.
— Ляль, ну может хватит, а? Тебе не кажется, что мы оба в детский сад заигрались? Да, я был груб, туп и недальновиден, когда вступал с тобой в открытую конфронтацию, но я больше не хочу это продолжать. А тебе самой разве не надоело враждовать?