Меч Аркаима
Шрифт:
ГЛАВА 30
Удивительно, но тени от двух скал, или «клыков», как их называли, действительно падали на круглою долину – «цирк», и, даже, на «колодец», что искренне удивляла и восхищала наших кладоискателей. На закате он был как раз между двумя тенями от этих скал.
– Странно – сказал Григорий Тарасович по этому поводу, - но ведь тень в разное время года должна падать по-разному? Что в ваших там легендах говориться? Ничего по этому поводу? А, товарищ старший сержант Бирюкаев?
– Нет, батя, ничего - откликнулся Муса. – Может быть, когда и было, но потерялось, забылось. Время то сколько прошло!
Третий день кипела работа возле «колодца». Прежде всего, Афанасий и Мурад сняли план местности вокруг «колодца». Затем тщательно зарисовали расположение предметов непосредственно в самой пещере.
– Зачем всё это надо? – недоумевал Муса.
Но от него отмахнулись:
– Потом!
Пригодились каски, так как приходилось висеть на верёвке и рисовать расположение сокровищ в пещере. Верёвка раскачивалась, нет-нет, да и ударишься головой о стены «колодца», да и при подъёме бывало, что стукаешься.
Пещера, где находились сокровища, представляла собой полость метров десять квадратных. Вход в неё был небольшой, приходилось нагибаться, что бы туда проникнуть. Недалеко от входа лежали различные предметы из серебра и золота. Все они были извлечены на поверхность и аккуратно пронумерованы и описаны, включая и позеленевшие от времени и воды медные монеты, которые тоже находили среди этого богатства. Афоня пояснил Мусе и всем остальным, что и они представляют историческую ценность, и, соответственно, что-то стоят и оставлять их здесь ну никак нельзя.
Артефактов набралось килограммов на пятьдесят, если не больше. Ценность они представляли огромную по заверениям Афанасия и Мурада.
– Миллионов по десять каждому перепадёт – уверяли они.- Правда, рублей.
В основном были извлечены предметы быта, сделанные греками для скифов и савроматов. Хотя среди них были вещи и монеты персидские, византийские, и, даже, китайские. Историки, Афанасий и Мурад предположили, что иранские и византийские артефакты, это собственно сокровища Чорол-хана. А всё остальное пожертвовали паломники, вымаливая у Всепобеждающего Меча Великого Солнца победу. Причём паломники явно с неохотой делились с местными духами добычей, не прошлой, не будущей. Складывалось впечатление, что они попросту раскапывали первый попавшийся скифский курган, и извлечённое золото и серебро приносили в жертву. Так и духи были довольны – им золото принесли, и казна просящего победу не страдала.
Взамен сокровищ в пещеру были положены всё им не нужное, и без чего можно было обойтись: ножи, доставшиеся от бандитов, ложки, кружки, миски, спасательные жилеты и каски.
Радостное возбуждение царило в лагере. О том, что где-то рядом бродят два бандита, которым их находки далеко не безразличны, как-то забылось. А зря!
Появление Кацо было неожиданным! Из-за спины налетев на Налю, схватив её за шею левой рукой, правой приставил нож к горлу. На плече у него болтался автомат.
Обитатели лагеря растерялись от неожиданности.
– Золото давай! – брызгал слюной Кацо. – Зарежу девку! Мамой клянусь, зарежу!
Глаза грузина светились безумием:
– Быстрей, ну! Чего стоим? Зарежу, точно говорю!
– Давай спокойно поговорим – сказал Григорий Тарасович.
– О чём с тобой, козлом, разговаривать?
– Это он о ком?- не дав своему бывшему командиру ответить, взревел Муса.
– Золото мне надо! Золото!- в истерике кричал Кацо.- Все погибли! Вы всех убили! Я один остался! Отдайте мне моё золото, и я уберусь из этих проклятых гор!
– Клычгерий умер? – спросил балкарец.
– Да! Да! Вы его убили! Вы! Да!
– Он с ума сошёл! – сказал Мусе Григорий Тарасович.
– Эта девка за мной гналась! – орал бандит. – А теперь она в моих руках! Ха-ха-ха!
– Пужинка! – догадался Григорий Тарасович.- Он встретился с пужинкой!
– Золото! Давай! Быстро! Да!- кричал Кацо.
– Молчать! – рявкнул Григорий Тарасович. – Смирно! Дай подумать.
Грузин ошалело вылупился на него, но потом завопил опять:
– Не надо думать! Эй, ты, не дорезанный – приказным тоном сказал он Алиму. – Берёшь мешок, набиваешь его золотом, несёшь его мне. Быстро, я сказал!
– Делай, что он сказал – спокойно приказал Алиму Мурад и добавил по-чеченски – Кинешь мне Налин карабин. Понял меня?
Алим покорно кивнул и направился к палатке, где были сложены сокровища и лежал Налин карабин.
– Что ты ему сказал, ублюдок чеченский?- опять завопил грузин.
– Я не ублюдок, свинья грузинская. А сказал я, что бы он поторапливался, а то девушке неудобно стоять в такой позе.
– Врёшь!
– Ну, это ты не проверишь! – усмехнулся чеченец.
– Отпусти девчонку по-хорошему – как можно спокойно сказал Григорий Тарасович. – И мы тебя отпустим. Без золота, но отпустим.
Он стоял напротив бандита, а дуло карабина у его бедра искало цель.
– Не надо так пушку держать! – кричал нервно Кацо. – Слышишь меня? Да?
– Чем тебе не нравиться?
– Так эта девка Дага убила! Я зарежу её, мамой клянусь!
– Тогда я тебя не убью! Ты нашу щуку видел? Я тебя ей по кусочкам скормлю.
– Не пугай! Да! Не надо!
Пока шёл этот диалог, Алим набил золотом чей-то рюкзак, снял карабин с предохранителя, и, прикрывая его рюкзаком, медленно направился к Кацо.
Пётр не заметно вытащил нож и, готовясь к броску, держал его за лезвие.
Тут из кустов появилась лайка. Мгновенно оценив обстановку, она бесшумно направилась к бандиту и зарычала, давая понять, что сейчас вцепится ему в ногу. Грузин отвлёкся, махнул ножом. Белка с коротким лаем отскочила.
Пётр метнул нож. Лезвие погрузилось в правое плечо бандита. Кацо обернулся на Петра, посмотрел на него каким-то странным взглядом. В этот момент Алим бросил карабин Мураду. Тот поймал его, прижал к плечу и выстрелил. Бандит упал с дыркой в голове, потянув за собой и девушку. Наля встала, зачем-то отряхнулась, зарыдала и бросилась к отцу. Григорий Тарасович обнял её, гладил по волосам и говорил: