Меч генерала Бандулы
Шрифт:
Усы Бандулы топорщились, и непонятно было, то ли он посмеивается, то ли рассердился на русского артиллериста.
– Так у меня свой дом есть, – сказал Иван. – Отец и мать ждут. Ведь пять лет уже дома не был. Как отплыли мы из Санкт-Петербурга в кругосветное плавание, с тех пор от меня ни слуху ни духу. Были бы вы на моем месте...
– С генералом так говорить нельзя, – перебил его Бандула. – Генерал на твоем месте быть не может.
И опять стало непонятно Ивану, сердится Бандула или шутит.
– Может быть, Иван, – сказал он, – ты попадешь домой даже скорее, чем полагаешь. Ты мне будешь нужен
Когда Иван проходил мимо часового у двери, тот увидел в руках у русского артиллериста меч и цокнул языком: он узнал меч генерала.
А Иван шел к своей палатке и ломал голову, что же хотел сказать бирманский генерал. Иван уже три года жил среди бирманцев, привык к ним, но домой все равно тянуло, и он знал: нет такой силы, что его навсегда бы задержала в Бирме.
Три года назад он, один из матросов фрегата «Крейсер», которым командовал лейтенант Лазарев, стоял у борта и смотрел в последний раз на серые тени кронштадтских фортов, путаницу вант и суетню шлюпок, на туманную панораму Петербурга на горизонте... Где теперь его товарищи? Наверно, вернулись уж домой и позабыли про Ивана Исаева, который в бурю был смыт волной за борт в Индийском океане и три дня, пока не подобрала его лодка бирманских рыбаков, носился по морю, держась за обломок доски.
Потом была рыбацкая деревня и долгие недели тихой жизни, пока возвращались силы. Через месяц приехал чиновник из Мергуи, прознавший про спасенного матроса, и увезли Исаева в город, где расспрашивали долго про его страну и не верили сперва, что он не англичанин и не француз, – о других европейских народах чиновники в бирманском порту Мергуи знали мало. Тем временем депеша о русском матросе достигла бирманской столицы, и приказано было привезти его туда и взять в армию, в артиллерию, – пушек у бирманцев было мало, а пушкарей и того меньше. А надвигалась опасность – Англия, которая завоевала соседнюю Индию, шла на Бирму войной, хотела и ее покорить.
Иван понравился бирманским офицерам. Сначала ему доверили пушку, потом назначили батареей командовать. Был он умелым канониром, и сам генерал Бандула еще до этого памятного вечера заметил и выделил Ивана.
А вот сегодня, после совета и всех событий, даже наградил.
3
КОГДА СЛОНЫ ОПАСНЫ
Иван долго не мог заснуть в ту ночь. Уже начало светать, когда сон сморил его, и все виделась длинная дорога, в конце которой город Петербург и своя деревня, но почему-то Иван не шел по этой дороге и даже не ехал, а плыл в лодке и никак не мог побороть течение. Тут его разбудил солдат.
– Господин Иван, вставайте, – шепотом говорил он, тряся Ивана за плечо. – Пора. Сейчас начнем.
Иван вскочил, сел на циновке и с минуту никак не мог в себя прийти, понять, где он, что с ним происходит. Потом услышал за стенкой палатки перезвон оружия, приглушенные голоса солдат и тяжелую поступь боевых слонов – понял, что начинается бой.
Он надел через плечо перевязь меча, взял пистолет английского лазутчика, ополоснул лицо из таза в углу и вышел наружу.
Пушки уже стояли на холме, у белой маленькой пагодки, похожей в тумане на свечку. У пушек суетились канониры. Иван сразу очутился в знакомом и привычном мире ядер, порохового дыма и гладких, блестящих от росы, холодных еще стволов.
Мимо скакали ординарцы, нестройно проходили солдаты в железных шлемах с копьями и старыми ружьями в руках, проходили и таяли в тумане, в низине, откуда и должна была начаться атака.
Иван остановился у ядер, сложенных аккуратными пирамидками. Некоторые из ядер были чугунными, другие – каменными. Посмотрели бы наши, из каких пушек бьем, вот бы подивились на Исаева, подумал он. Как при царе Иване Васильевиче Грозном. Вслух же Иван сказал:
– Заряжай!
И пошел вдоль ряда разномастных монстров, захваченных еще у португальцев лет двести назад, купленных в Сиаме или отлитых в литейных мастерских Авы.
Туман над долиной неожиданно поднялся, как занавес в театре, и стало видно все поле, бирманские полки, разворачивающиеся для наступления, и вдали, за валами и тростниковыми фашинами, мелкие и суетливые фигурки в красных мундирах. Англичане не спали. Они были готовы к бою. Они были кем-то предупреждены.
Еще не прошло трех минут с тех пор, как внезапно растаял туман, и грохнули слаженно и сердито английские батареи, образовав перед фронтом бирманских отрядов быстро возникшую грозную стену рвущейся во взрывах земли, осколков и дыма.
Иван поднял вверх руку с мечом. Канониры поднесли к пушкам фитили, и ответный гул бирманской батареи прокатился над холмами, вызвав радость в рядах бирманцев. Но большинство ядер, не долетев до английских позиций, беспомощно прыгали по земле, не причиняя никому вреда. Справа и слева отозвались другие бирманские пушки.
Иван приказал прекратить стрельбу. Пользы в ней не было, а можно было попасть в своих.
На соседнем холме под манговыми деревьями появилась кучка всадников – Бандула со штабом. Генерал не ожидал, что туман подымется так быстро и внезапно и застанет бирманские полки в движении. Он приказал манипурской кавалерии ударить во фланг противника.
Но пока гонцы скакали к манипурскому полку, пешие части, встреченные огнем британских пушек, смешались и приостановили движение. Еще какое-то мгновение – и они побегут, и тогда битва будет проиграна еще до того, как она началась. Бандула пришпорил коня и бросился вперед, к войскам.
Его увидели, приветствовали криками, и сначала самые близкие к нему солдаты, потом другие, те, кто стоял дальше, пошли вперед все быстрее, стараясь не отстать от всадников, летящих на английские укрепления.
А тем временем из-за холма черной лавиной выкатилась манипурская конница. С гиканьем, размахивая кривыми саблями, горцы неслись на пушки, и казалось, их ничто уже не остановит.
Иван приказал подвести лошадей. Если атака удастся и первый ряд укреплений будет взят, надо перетащить пушки ближе к английским позициям, чтобы помочь пехоте.
Но перевозить пушки не понадобилось. К грохоту английской артиллерии примешались сухие залпы ружей. Упал конь под Бандулой, и Ивану было видно, как покатился по земле генерал, как бросились к нему адъютанты, как генерал поднялся и, прихрамывая, подошел к другому коню. Бирманцам эта заминка стоила многого. Хотя первые солдаты и ворвались на укрепления англичан, пробиться к пушкам им не удалось. Копья и мечи уступали в поединке английским штыкам...