Меч Господа нашего. Книга 3. Помни имя своё!
Шрифт:
Мингазов – прошелся по уже оцепленной территории, своим неспешным, несуетным следовательским взглядом выхватывая детали. Вот тут – кучка гильз от дробовика и вон там – еще одна. Били из полуавтоматов, Сайга или Вепрь, гильзы светло-серые, почти прозрачные – тоже ижевские. Судя по количеству и расположению – били с засады, заранее заняв позиции – и скорее всего, гости были с Ижевска. Там оружия полно, в том числе и нелегального, полно и русских – республика национальная, но удмурты на третьем месте по численности, а русских и вовсе – большинство. Да, гости оттуда были…
Машина – ЛандКруизер, двери открыты, изрешечена и разбита картечью, считай, в хлам. Ее прикрыли простынями, чтобы не было видно месиво в салоне – а то журналистов
Навстречу попался местный следак, он куда раньше приехал. Мингазов – углядел листы протокола на доске с зажимом сверху – удобная вещь, раньше на капоте писали, а то – и на спине ближайшего милиционера.
– Описали? – кивнул он на машину
– Да, Абыл Рамилевич, описали.
– Тогда увозите, нечего тут…
Уже попахивало. В некоторых местах – на простынях проступала побуревшая кровь. Вахи говорят, что тот, кто умер как шахид – после смерти не воняет. Вот их бы сюда привести – и носом во все в это ткнуть.
Мингазов пошел дальше, подошел к машине взрывотехников – черный, купленный к Универсиаде, с высокой крышей Фольксваген. У него стояли полицейские чины, двое помогали взрывотехнику освободиться от своего костюма, который весил больше пятидесяти килограммов. В машине был и робот – только как его в кузов КамАЗа закинешь?
– Что там?
– Полный кузов. Бочки с самодельной взрывчатой смесью на основе удобрений. Газовые баллоны. Может и еще что, мы в сам кузов не лезли, только просветили и убрали инициирующую сеть. Надо сейчас армейских, пусть все это вывозят на полигон и взрывают.
– Машину нужно оставить, ей эксперты займутся.
Все посмотрели на взрывотехника, тот кивнул
– Можно
– Большая мощность?
– В Казани услышали бы… – сказал взрывотехник, нервно затягиваясь поднесенной сигаретой – не меньше тонны в тротиловом эквиваленте, а скорее всего – полторы. Серьезно поработали.
Уж куда серьезнее…
Подошел местный начальник милиции… тьфу, полиции, все никак это слово не приживалось. Кивнул. Отошли, поздоровались…
– Что? – спросил Мингазов
Начальник полиции, полноватый, с короткими, жесткими усами – недовольно покачал головой
– Башку снесут в Казани за такое…
Казани – здесь боялись больше, чем Москвы, намного больше. Москва – в дела этой большой и благополучной, полунезависимой республики – почти не лезла.
– Не снесут. Телевизор смотрел?
– Какое там…
– А посмотри. Сейчас такое делается…
– Что?
Про то, что рвануло в Чечне – уже знали и не представляли, что может быть еще хуже.
– Посмотришь, узнаешь. Опознали?
– Да… – полковник полиции замялся – один из этих… сын главы местной администрации… младший. Он домой вахов привел, сестру младшую в комнате запер, отца связали. Прямо там, в доме бомбу собирали.
Мингазов ничего не прокомментировал. Это все – было хорошо знакомо. В оперативные действия он тоже не вмешивался, это дело оперов. Только в фильме – следак по месту происшествия как ищейка лазает, улики ищет. В реальности – отыскание и закрепление улик это дело криминалистов, оперативные действия – дело УГРО. Следователь – тут только затем, чтобы лично ознакомиться с местом происшествия, чтобы потом эффективнее вести следствие по делу, эффективнее вести допросы. Есть следователи, которые ж… от кресла оторвать боятся… ну так халтурщиков везде полным-полно.
– Убили?
– Да, в машине лежит. Я опознал.
– Я про главу администрации.
– А… этого нет. Дома сидит, развязали. Врач у него.
Мингазов – достал небольшую стальную капсулу, бросил на язык таблетку, немного подождал. Отпустило. Полковник Халиков с сочувствием следил за следаком – он хорошо понимал его чувства. Их мир… патриархальный, который и после падения
– Соседи навестили?
– Наверное… – Халиков неодобрительно покачал головой – вы еще на втором месте не были, видно, объединять придется…
– Что там?
– Трое, с ружьями – взяли штурмом квартиру, вышибли дверь. Взрыв. Часть фасада обвалилась, уже семь трупов нашли, работают дальше. Там, за углом у дома – тачка, Логан, новая почти. Удмуртские номера, таксишка. Пустая, только сзади – ручка вырвана.
– Информатора везли… – понимающе кивнул Мингазов
Если так – то все и понятно. Получили информацию, в милицию… полицию не слили, отправились самостоятельно на реализацию. Скорее всего – в группе были бывшие, а то и действующие сотрудники полиции. В одном месте – сработали чисто… то ли повезло, то ли каким-то образом – заранее узнали. Сели в засаду и расстреляли из всех стволов, как в Чечне. В другом случае – один из вахов активировал детонатор и погибли на месте. Такси – одна из крыш Союза Русского Народа, этой крышей практически все пользуются. И заработок для своих неплохой, и слежку вести можно незаметно и мобильны все, чуть что – все в одно место разом подскочат. В некоторых местах – таксистские информационные службы – тоже работали на Союз, фактически это была параллельная система координации и связи, ничем не хуже полицейской. Теперь – кому бы не принадлежала эта машина – ему ничего не предъявить. Такси – оно такси и есть, разных людей возит. Посулили водиле денег – отвези в Агрыз. Он и поехал. Хозяин не в ответе, водила если что – запросто скажет, что угнали, я не я и лошадь не моя. И попробуй кому чего предъяви…
А если в целом брать, по большому – то к большой крови идем. Когда то давно Мингазов – закончил исторический, это потом он в следствие пошел – и он все хорошо-хорошо понимал… Когда был татарский национализм, это не так было страшно. Даже когда был чеченский национализм – это не так было страшно. А вот русский национализм – это страшно, это – отрезание всех путей назад. Русские всегда были имперским народом, на них, как на цементе – строилось здание сначала как Империя, потом как Союз. Сами русские – жертвовали ради империи, а мелкие народы – могли себе позволить… на том все и держалось. А теперь – не получается так, русские вместо старших братьев – стали убийцами. Они не относятся к младшим со снисходительностью большого, они теперь пытают и расстреливают. Из фактора стабильности, из решения проблемы – они сами превратились в проблему. И это – путь либо к гражданской войне, либо к геноциду.
И в том, что происходит – виноваты они. В Чечне русских резали как свиней, здесь, в Казани – их просто втихую считали свиньями и объединялись против каждого русского маленькими, сплоченными группками… не бить и резать, но чтобы всегда помочь своему. И русский терпел – терпел, но потом решил – а какого это хрена? Почему это я – свинья? Вот и получилось, что и у татар, и у чеченцев – кровь такая же красная, и умирают они – точно так же, как и русские.
Империи не будет, если никто не захочет жертвовать за Империю. Сначала – этот крест несли русские, теперь никто не несет. Вот это вот все покажут по телевизору – и будет Югославия. Гражданская война и несколько окровавленных кусков когда-то единой страны – в конце. Но в Югославии сербов было не так много – а в России русских – больше половины. Значит, может получиться так, что выстроят перед рвом – и из пулеметов посекут. И правильно сделают. Развели заразу – отвечайте. Оскотинились – отвечайте. Благодарности лишились – отвечайте. А ведь в традициях его народа, татар, благодарность – одно из первых мест занимает.