Меч Господа нашего. Книга 3. Помни имя своё!
Шрифт:
Ранение было болезненным. Али вскрикнул и инстинктивно нажал на газ. Машина – резко прыгнула вперед, буквально с ходу набрав скорость…
Вставший на колено Скворец открыл огонь по надвигающейся на него темной массе и в этот же момент, выстрелил второй раз снайпер. Второй снайперский выстрел был более точным, убив сидевшего за рулем Алхасова наповал. Град свинцовой картечи – обрушился на салон Тойоты – современный полуавтоматический дробовик в опытных руках позволяет делать два выстрела в секунду. Все боевики в салоне – за несколько секунд были убиты или ранены, не успев ничего сделать.
Один из боевиков – открыв дверь, вывалился из салона и тут же упал
Машина катилась по дороге, останавливаясь. Скворец сменил магазин – и снова открыл огонь по машине…
Все просто – так до смешного просто, что даже непонятно, о чем это таком писали русские, да и не русские великие писатели. Убил человека, потом мучаешься всю жизнь. Долго думал – убивать – не убивать. Мучился выбором…
Бред какой.
Темная ночь, редкие, висящие во тьме яркими шарами фонари. Привычная тяжесть оружия в руках, такое… какое-то странное чувство перед боем. Тянущее такое, адреналина нет никакого, только беспокойство и хочется, чтобы все кончилось побыстрее. Чтобы – или пан или пропал. Тоскующее какое-то чувство…
Потом – моментальный взрыв. Передняя рука на капоте, оружие тяжелое. Красный кружок прицела ложится на темные тени машин, на играющие бликами от фонарей стекла. Спуск проваливается под пальцем – как на стрельбище, только цели тут – живые. Ружье бухает в руках – тяжелое, отдачу гасит хорошо, прицельная марка дергается. Стреляешь, почти ничего не видя, только черная марка прицела, мечущиеся тени и вспышки от выстрелов из ствола. Стреляешь с максимальной скоростью – только бы не дать опомниться и открыть ответный огонь. Два калаша – посекут только так. Как обычно и бывает – магазин заканчивается внезапно, это на стрельбище считаешь, тут адреналин бурлит, в голове салюты бабахают – двенадцатый калибр, как-никак. Забываешь спрятаться за машину, ругаясь, срывая ногти, вытаскиваешь из разгрузки толстый, изогнутый коробчатый магазин, наполненный ждущей своего часа смертью. Вталкиваешь его в ружье взамен расстрелянного – поставленный на задержку затвор срывается вперед, досылая первый патрон в ствол. Снова стреляешь – уже расчетливо, на добивание. Вон, например, дверца полуоткрытая и стекло не выбито – может, кто там живой остался. Бах, бах! – летит стекло, рваные дыры на металле – порядок.
Снова перезаряжаешь, поднимаешься из-за укрытия. Теперь уже и командовать можно, и прикрывать друг друга – а в бою хрен, это только профессионалы в бою десять дел могут делать, и сами стреляют, и бойцами командуют. А сам если на кабинетной работе засиделся, пистоль в сейфе держишь…
А тут – крепкий коктейль эмоций и ощущений, Modern Warfare 2 в сочетании со стрельбищем нацгвардии в нескольких километрах от Ижевска, куда пускают пострелять, если нацгвардейцы не занимаются…
И самое главное – нет ничего в душе. Ни раскаяния, ничего из того, о чем говорят великие писатели. Ни сожаления по поводу прерванных тобой жизней. Просто – какая-то щенячья радость от того, что сегодня – ты, а не тебя. Еще какое-то ликование – наверное, победное, о как мы вас! И удовлетворение от хорошо сделанной работы.
Чего там…Андерс Беринг Бревик – форева!
В это же самое время – Слава и Ильгиз выпустили восемнадцать снаряженных крупной картечью зарядов по кабине КамАЗа и по боевику, закрывавшему дверь. Остаться после этого в живых – было невозможно…
Перезарядив свое оружие, Слава сунулся в кабину КамАЗа. Отчетливо пахнуло бойней. Он выстрелил еще раз – на всякий случай, ему показалось, что водитель жив. Потом – увидел у навалившегося на руль водителя заткнутый за пояс пистолет и забрал его.
Ильгиз – подсвечивая фонарем, сунулся в кузов. Бочки, закрытые какой-то мешковиной. Он сдвинул мешковину с края – и увидел тракторный аккумулятор, стоящий на полу и идущие от него к бочкам провода.
С..и
Подбежал Слава.
– Все тип-топ. Вглухую. Ни хрена себе…
– Сказал я себе. Валим.
Черная Приора тронулась с места, когда уже были слышны вдалеке милицейские сирены. Боевики Союза Русского Народа стали беднее на сорок два картечных и три винтовочных патрона – и богаче на трофейный ТТ и два автомата Калашникова. И несколько тысяч, возможно – несколько десятков тысяч спасенных человеческих жизней. Если бы они попытались остановить КамАЗ, как это сделала бы полиция – скорее всего, погибли бы люди. А если бы – кто-то из ваххабитов решил стать шахидом и подорвать машину-бомбу на месте – погибло бы очень много людей. Решение этой проблемы было только одно – как можно больше пуль и как можно быстрее. Конечно – им просто повезло, четырем людям, которым было не наплевать на Россию. Но везет – всегда тем, кто действует.
Белый с синим УАЗ-Патриот остановился в самом начале улицы, луч фары – искателя – мазнул по улице…
Сержант полиции – старший автомобильного патруля – снял из держателя рацию.
– Центральная, я пятый. Подтверждается, две поврежденные машины, следы перестрелки. Один труп.
Трупов было десять. Но пока этого не было видно.
– Пятый, я Центральная. Перестрелка все еще идет?
– Центральная, отрицательно. Перестрелки нет.
– Пятый, приступайте к осмотру. Я направляю тревожную группу.
– Понял.
В «помогайке» патрульной машине – было, как и положено, три человека: полицейский-водитель, старший патруля в звании лейтенанта или старшего лейтенанта и просто патрульный. На всех троих – был один автомат, но лучше бы не было – стрелять из него ни один толком не умел. Еще – у них были пистолеты, новенькие Грачи – но двое из троих сдали зачет по стрельбе за бутылку водки…
Еще на троих было два фонаря – один из патрульных забыл фонарь дома, еще один был сломан.
Милиционер – водитель выбрался наружу, передернул затвор автомата
– Может, подождем, пока группа прибудет? Затопчем улики еще… – сказал лейтенант, тщательно скрывая страх.
– Ничего не затопчем. Пошли. Халиков, возьми фонарь, осмотри джип.
Халиков, молодой сельский парень, который пошел в милицию чтобы закрепиться в городе – держа в одной руке пистолет, в другой фонарь – подошел к внедорожнику, посветил в салон. Там было такое, что он едва не выронил оружие. На осколках стекла, на капоте, в салоне – всюду была кровь. И трупы – в машине была куча трупов в самом прямом смысле этого слова.
– Товарищ лейтенант! Товарищ лейтенант, тут…
Лейтенант подбежал от машины, где он стоял и «слушал эфир»
– Аллах всемогущий…
Сержант, полицейский-водитель в это время – держа автомат наизготовку – подошел к кабине КамАЗа. Со стороны водителя дверь – настежь, за рулем – труп, кровь аж на землю капает со ступеньки кабины. Он посветил дальше и обнаружил, что у ворот особняка – еще один труп, лежит навзничь. Кровь в свете фонаря – была почти черной.
– А… шайтан…
Сержант начал осторожно обходить КамАЗ, подошел к нему сзади, со стороны кормы. Полог был откинут, он посветил туда фонарем – вроде ничего нет. Поднялся, придерживаясь рукой на борт, посветил и…