Меч Господа нашего. Книга 3. Помни имя своё!
Шрифт:
Дима – выбрался из машины, занял позицию, положив на крышу машины винтовку Тигр с незаконным ночным прицелом…
– На улице чисто.
Ильгиз, закинув на плечо свою Сайгу – резко потрусил вдоль заборов, отыскивая нужный. Слава – побежал за ним.
Во дворе роскошного особняка главы администрации, куда не посмеет сунуться ни один полицейский – стоял полноприводный, высоко сидящий над дорогой КамАЗ. Машина эта – была путейской, и ее должны были пропустить на товарную станцию. Боевики носили заранее подготовленные заряды и клали их в кузов.
Боевики выбивались из сил, торопились – нужно было грузить в кузов большие бочки с заранее приготовленной адской смесью, подсоединять провода. Никто и не заметил – мелькнувшее над забором лицо…
Слава, маленький, но крепкий башкир с русским именем – встал спиной к забору. Ружье впереди на ремне, руки сцеплены в замок – первая и вторя ступеньки. Третья – плечи Славы. Он забрался наверх, глянул – и тут же спрыгнул обратно.
– Чего там…
– Пошли.
Они отбежали в темноту, Ильгиз достал сотовый телефон
– В адресе духи, рыл десять. У двоих калаши.
– Уверен?
– Сам видел. Грузят КамАЗ.
– Чем?
– Бочками. Большими…
Командир их четверки помолчал, прикидывая варианты. КамАЗ, вооруженные автоматами люди и бочки – весьма скверное сочетание…
– Может, ментам слить?
Как же… Как-то раз слили – ублюдки через месяц на свободе были, вся диаспора впряглась. Если будет русское государство – надо будет все диаспоры объявлять вне закона.
– Нет. Ты боезапас взял?
– Да.
– А Слава?
– Тоже.
– Занимайте позиции. По левой стороне улицы. Как будут выезжать… закроются двери, валите вглухую. Без предупреждения…
– Понял.
– По тенту не стрелять. Только в крайнем случае.
– Понял.
– Аллах акбар, братья. Настало время показать русистам, кто здесь хозяева. Русисты несколько веков назад отняли эти земли, всегда принадлежащие правоверным. Настало время вернуть то, что принадлежало нам всегда по праву!
– Аллах акбар!
Амиром агрызского джамаата был человек по имени Абдулла. Невысокий, но крепкий, по виду опустившийся, пропахший перегаром – но это только для того, чтобы не выследили русисты, состоящие на собачьей службе [8] . Но за ним было прошлое – во второй чеченской войне он воевал на стороне боевиков, после войны – был завербован ДШБ [9] и отправлен обратно, в Россию. Он вернулся уже не в свой город – а в Агрыз, устроился там путевым рабочим. Ему сказали, чтобы он осматривался по сторонам, подбирал верных людей и был готов парализовать железнодорожное движение в этой части страны…
8
Работа в милиции и ФСБ считается у боевиков «собачьей службой».
9
Департамент
– Говори, Курбан.
– В два – пятнадцать пройдет грузовой состав – начал говорить Курбан, он тоже работал на станции – это воинский эшелон, там груз боеприпасов, он идет под охраной. Охрана – в отдельном, прицепном вагоне, по ночам они все спят, я это видел и не раз. Я знаю, как перевести этот поезд на пути, ведущие в Камбарку, они почти заброшены, но в порядке. Если довести этот состав до Камбарки и там взорвать – русисты узнают, что такое смерть.
В Камбарке – был завод по уничтожению химического оружия. Оно до сих пор – было уничтожено не полностью.
– Можно еще довести этот состав до Казани или повернуть на Ижевск…
– На Ижевск не надо, брат… – сказал еще один ваххабит – там вся железная дорога идет далеко от высотных домов, где бы мы его не взорвали – толку будет мало. А вот в Казани – вокзал прямо в центре города, если там, на вокзале взорвать этот поезд…
То погибнут тысячи людей. Но ваххабиты – этого и хотели…
– Решим по ситуации. Может взорвать и здесь, но если получится – пойдем на Казань. Казань – давно отложилась от движения, там живут люди, которым свое имущество и свои прибыли – дороже Аллаха. А Аллах не ведает народа распутного! Аллаху Акбар!
– Аллаху Акбар!
Сын – вывел из подземного гаража машину отца. Тойота Ланд Круизер, практически стандарт для главы администрации в сельских районах необъятной России, и комфорт как в лимузине, и проходимость почти как у танка. Если даже на станции не знают машину главы администрации – все равно пропустят, не захотят связываться. Пройдет и КамАЗ.
Семеро боевиков набились в Тойоту – в ней было как раз семь мест, пять и два в багажнике. Остальные двое – сели в просторную кабину КамАЗа, еще один должен был открыть дверь, потом закрыть ее и тоже ехать в КамАЗе.
– Аллах с нами… – внушительно сказал один из братьев в Тойоте – Аллах всегда с теми, кто идет по пути джихада…
Али Алхасов – тронул машину с места, одними губами произнося молитву.
Они выехали на улицу – темную, плохо освещенную, остановились, ожидая КамАЗ. КамАЗ вышел вторым, колонна остановилась, чтобы один из террористов мог закрыть ворота – не дело оставлять их открытыми. Тридцать лет назад – обязательно нашелся бы кто-нибудь, кто заинтересовался бы, а зачем со двора главы администрации района отъезжает КамАЗ, и еще ночью. Но сейчас – людей накрепко отучили вмешиваться в чужие дела…
Двери закрылись. Невидимый невооруженным глазом, но отчетливо видимый в ночной прицел лазерный луч уперся в грудь сидевшего за рулем Тойота Али Алхасова.
– Готов! – шепотом сказал снайпер группы в гарнитуру сотового.
– Огонь!
Винтовочная пуля ударила в лобовое стекло Тойоты, за счет этого препятствия изменив траекторию, как это часто и бывает при стрельбе через стекло, тем более такое прочное, как лобовое стекло машины. Уйдя вправо и чуть вверх, она поразила водителя не по центру груди, как рассчитывал снайпер – а в плечо, не задев кость.