Меч и роза
Шрифт:
Алекс молчал так долго, что Кэтрин испугалась. А если она ошиблась? Если ему нужна только красивая игрушка и мягкое, податливое тело в постели? Значит, она потеряет его. Если он погладит ее по голове и покровительственно улыбнется – все кончено.
Первыми шевельнулись его руки. Он осторожно приложил ладони к щекам Кэтрин. Его глаза стали серьезными, непроницаемыми, но уголки губ приподнимались в улыбке. На этот раз он поцеловал ее не страстно и не торопливо, как ночью. Поцелуй стал простым заверением в
– А ты уверена, что в тебе нет примеси шотландской крови? – спросил он. – У тебя врожденный дар вести словесные поединки.
Кэтрин прикусила губу, ожидая продолжения.
– Конечно, ты права, – признал он со вздохом. – Заполучив тебя, поначалу я не знал, что с тобой делать. Я сомневался в том, что ты привыкла к долгим поездкам и трудностям, не надеялся, что ты по-настоящему любишь меня. Я отослал тебя из Шотландии ради твоей же безопасности. И заодно... словом, я решил испытать тебя. И себя.
– И что же?
Он легко провел большими пальцами по ее щекам.
– Теперь я считаю, что мне несказанно повезло: моя жена знает мои недостатки и не боится возражать мне. Но это еще не значит, что я отказываюсь от своих законных прав и привилегий! – спохватился он.
– Конечно, – прошептала Кэтрин.
– Последние несколько месяцев я был плохим мужем, меня вряд ли удастся приучить к тихой домашней жизни, но... я попробую стать другим, – продолжал он. – Я хочу состариться рядом с тобой. Стать тучным, добродушным стариком, как мой брат. Я всегда считал любовь Дональда к Море одной из его самых досадных слабостей, но теперь понял, что в этой любви его сила.
Кэтрин попыталась ответить ему улыбкой, но у нее задрожал подбородок, а глаза обожгли слезы. Алекс притянул ее к себе, крепко обнял, и она вскоре успокоилась.
– Есть и другая причина, по которой я отослал тебя из Шотландии, – негромко продолжал он, целуя ее в макушку.
– Какая?
– Если бы ты осталась в Ахнакарри, сейчас ты была бы там, а я – здесь. А если принцу и впредь будет сопутствовать удача, через месяц он войдет в Лондон и расстояние между мной и замком станет еще больше. – Он улыбнулся и провел ладонями по ее гладкому телу. – Как видишь, я поступил очень мудро, отправив тебя сюда.
– Чрезвычайно мудро, – сухо подтвердила она. – Но я не верю ни единому слову.
Растаяв от прикосновения горячих губ, она вновь нырнула под теплое одеяло, отдаваясь ласкам любимых рук, губ, сильного тела. На время она совсем забыла о войне, забыла и о том, что через несколько часов Алекс уедет, а в ее сердце вновь поселится страх.
– Алекс!
– Что?
– Ты спишь?
Он пошевелился, и она почувствовала, что его грудь и плечи по-прежнему влажны от пота.
– Сплю? – Он зевнул. – С чего ты взяла?
– Не важно, – перебила она.
Он глубоко вздохнул и зашевелился, перекладывая
– Алекс! Ты засыпаешь?
Он медленно открыл глаза.
– Кажется, нет. А в чем дело?
– Я думала о твоих словах – о том, что я здесь, а ты скоро будешь в Лондоне. Это правда? Чарльз Стюарт решил дойти до самой столицы?
Алекс потер ладонью слипающиеся глаза и опять потянулся.
– Не знаю. Но у него есть армия, он направляется к Лондону.
– И он может дойти до Лондона?
– Никто, кроме его ближайших советников, не рассчитывал, что принц доберется хотя бы до границы Шотландии, а вспомни, где он сейчас!
Он ловко уклонился от ответа, подумала Кэтрин.
– Отец говорит, что юному претенденту на престол придется разгромить королевскую армию, прежде чем он сумеет войти в Лондон.
– Так он и говорит?
– Да, и еще многое другое: если принц все-таки войдет в столицу, ему не выстоять против орудий королевского флота. Адмирал Верной ни за что не согласится служить Стюарту, а под его командованием пятьсот кораблей.
– Твой отец – проницательный человек. А что, по его мнению, предпримет правительство?
– Он считает, что несколько членов парламента соберут собственную армию и попробуют отразить натиск Стюартов.
– Значит, гражданская война... – спокойно отозвался Алекс.
– А ведь еще есть церковь. Кентербери ни за что не допустит возвращения папистов в Англию, в стране слишком мало католиков, чтобы отнять власть у англиканских священников.
– Для человека, открыто заявляющего о своей неприязни к политике и войне, ты на редкость хорошо осведомлена.
– У меня есть глаза и уши.
– Это верно, – подтвердил Алекс, задумчиво глядя ей в глаза. – Прекрасные глаза и очаровательные ушки.
– Ты не ответил на мой вопрос, – напомнила Кэтрин.
Он перевел взгляд на ее обнаженную грудь.
– Знаешь, почему-то я не расположен разглагольствовать об армиях и политических стратегиях...
– А также отвечать искренне и честно? Или ты и впредь намерен поступать так же: уклоняться от ответов, избегать неприятных разговоров, юлить и уворачиваться?
Черные ресницы медленно поднялись. После пристального взгляда в упор Алекс вздохнул, приподнялся, подложил под спину подушки, удобно устроился на них и скрестил руки на груди.
– Хорошо. Если ты хочешь знать правду, ты ее услышишь. Задавай вопросы.
Кэтрин уловила досаду в его голосе и постаралась смягчить свой.
– Значит, принц все-таки намерен дойти до Лондона?
– Если у него будет выбор – да.
– Достаточно ли сильна его армия, чтобы разгромить войска короля Георга?