Меч и ятаган
Шрифт:
— Тот документ, из-за которого у нас весь сыр-бор: о чем он все-таки?
— Вам лучше не знать.
— Но ведь ты сам собирался показать мне его в Биргу.
— С моей стороны это было неосмотрительно. Если вас возьмут живым, то не исключена опасность, что вы выдадите то, что вам известно о документе. Извините, больше сказать ничего не могу. Давайте оставим эту тему. Прошу вас.
Томаса кольнула досада за то, что Ричард доверяет ему все-таки не до конца. Помолчав немного, он сменил позу и из любопытства выглянул из-за баррикады. На забросанном каменными обломками и недвижными телами косогоре было тихо. А затем он уловил вкрадчивое движение и заметил, как за каменной глыбой извилисто-тихо зыблется перо. Он едва успел пригнуться, когда пуля стрелка щелкнула о камень там, где только что находилась голова Томаса,
Глава 35
К полудню появился полковник Мас; перебираясь от позиции к позиции, он составлял для Миранды рапорт об утреннем приступе и общем числе потерь. Несмотря на более высокое воинское звание, Мас решил состоять у капитана в подчинении. Гарнизон признавал в Миранде начальника; капитан же, в свою очередь, вдохновлял людей своей храбростью и хладнокровием под вражеским огнем, и полковнику хватило рассудительности не нарушать устоявшийся порядок. Выслушав отчет Томаса, сведения о потерях Мас занес на измятый бумажный листок, который сунул себе под обшлаг.
— Как у нас в других местах? — поинтересовался Баррет.
— Неважнецки, — признался Мас. — С севера они послали в обход отряд янычаров, как раз под прикрытием приступа, и ворвались в тыловую башню. Теперь она под ними. Форт обложен со всех сторон, кроме тропинки, что ведет вниз к лодочному причалу.
— Если за ними башня, то спуск туда теперь тоже небезопасен.
— Почему. Вполне. Мы используем дренаж. Ширины лаза там хватает; убрали решетку, вход замаскировали. Так что какая-никакая, а связь с Биргу есть.
Ричард через заваленные каменными обломками стены прищурился на тыловую башню, надменно торчащую между фортом и морем. Надменности в ней не убавилось, только теперь там трепетало зеленое знамя, а из-за парапета время от времени высовывалась голова в чалме, поглядывая вниз на форт.
— Они теперь могут просматривать весь внутренний двор.
— Могут, — согласился Мас. — Так что скажи своим соблюдать осторожность, особенно при спуске со стены за боезапасом, водой и провиантом. Миранда говорит, чтобы люди не покидали своих постов: там, где они сейчас, им безопаснее. Офицерам собираться в часовне, когда стемнеет. Так что смотри в оба: как бы, сберегая башку, не поломать ноги.
Кивнув на прощание, он, пригнувшись, заспешил к следующему сектору стены.
Томас со своими людьми томились на полуденном солнцепеке, вяло пожевывая кто галеты, кто пласт вяленого мяса, не столько чтобы унять голод (на таком зное и аппетита нет), сколько чтобы как-то разнообразить тягучий ход времени. Солнце в вышине жарило с безжалостной силой; тек по лицам жгучий пот, в громоздких доспехах жара будто удваивалась. Несколько раз выстрелы на сарацинских позициях учащались, и тогда между участками стен следовала перекличка; люди брались за оружие на случай начала очередной атаки. Но частота выстрелов довольно скоро замедлялась, снова переходя в неспешное постреливание.
Наконец солнце, подустав, снизилось к горизонту настолько, что вдоль стен форта протянулись длинные сине-фиолетовые тени, давая некоторое облегчение от зноя, немилосердно палившего защитников несколько часов кряду. Когда свет дня пошел на убыль, над османскими позициями уныло полетели звуки труб, и тогда, выбираясь из каменных щелей и угнездий на подступах к форту, назад к своим ложементам поползли засевшие там сарацины. Когда в окопах укрылись последние, кто мог до них добраться, снова загрохотали пушки на вершине гребня, возобновляя обстрел Сент-Эльмо. Люди за баррикадами инстинктивно сгорбились и сжались кто как мог.
Томас тронул за руку Ричарда.
— Я с докладом к Миранде. Будешь здесь за старшего, пока не сменят. Вернусь сразу, как только смогу.
— Слушаю, сэр, — чопорно ответил Ричард и, улыбнувшись, уже другим голосом добавил: — Хорошо, отец.
— Пригибайся, без нужды не высовывайся. Договорились?
Ричард кивнул, а Томас посмотрел на него так, словно делал это в последний раз, чувствуя при этом знакомый укол вины и нежной привязанности. Ну всё, пора.
Он двинулся присядкой, пока угол стены не перестал скрывать его от башни и равелина. На обеих высотах маячили макушки: враги следили за фортом. Вот с тыловой башни бахнуло несколько выстрелов: сарацины углядели движение на соседнем участке стены. Томас воспользовался этим и рывком промахнул открытое пространство к ведущей во двор лестнице. Со стороны равелина донесся слабый крик, а за ним последовала целая гроздь выстрелов. Вокруг летела каменная крошка, но рыцарь, не снижая темпа, несся по ступеням вниз — через две, через три, — рискуя потерять равновесие. Внизу лестницы он, чтобы погасить скорость, налетел на слепой отрезок стены. Сюда выстрелы попасть уже не могли, и можно было отдышаться. Вокруг здесь громоздились обломки камней, а пылища стояла такая, что першило в горле. Людей было немного: враг теперь мог простреливать почти все обозримое пространство.
Восстановив дыхание, Томас бочком пробрался через двор к часовне — к счастью, расположенной вне линии огня. Внутри у дверей отвлеченно поигрывала в кости небольшая группа людей, даже не подняв на входящего глаз. Строение часовни не походило на обыкновенную церковь: оно было встроено непосредственно в канву форта, и узкие, похожие на бойницы окна в вышине придавали храму сумрачности — словом, не самое веселое место для гарнизонных молитв. Обычно часовня вмещала до четырех сотен человек единовременно, но нынче вечером людей здесь была буквально горстка, у кафедры близ огороженного алтаря. Большинство офицеров, а также отец Роберт Эболийский, уже собрались; Томас приблизился по проходу меж скамьями, на ходу отстегивая от латного воротника шлем, освободиться от которого было истинным блаженством.
Капитан Миранда сидел на принесенном стуле — левая рука на перевязи, правая лодыжка в шине из кусков обломанного копейного древка. Колено перетягивала окровавленная повязка. Как и остальные, капитан был до волдырей обожжен солнцем, губы запеклись коркой. Полковник Мас успел за день получить ранение, и лицо его едва угадывалось под повязкой, закрывающей глаз и добрую половину головы. Ранены были и большинство офицеров — не офицерское собрание, а настоящий лазарет. Все как один измотаны, запущенны; бороды, некогда ухоженные, теперь косматы и взлохмачены, с запекшейся кровью и крошками от наспех перехваченного куска съестного.
— Рад по-прежнему видеть вас с нами, сэр Томас, — выдавил улыбку Миранда. — Я вижу, вы у нас один из немногих, кто еще способен передвигаться.
Томас с напускной бодростью кивнул и сел на одну из скамей, стараясь не обращать внимания на тупую боль в конечностях и неприятно липнущую к телу одежду, которую он не менял вот уж больше недели. Разговор не складывался: все ждали прибытия последнего из офицеров, и когда тот, наконец, сел, Миранда обратился к своим подчиненным:
— Господа. Нас на стенах осталось меньше сотни, да и те в основном раненые. За турками теперь тыловая башня, и с нее они могут обеспечивать прикрытие наступающим через ров. К тому же через остатки парапета им удалось перекинуть мосты на рамных опорах. Так что конец близок. Запас пороха у нас почти иссяк. Сомневаюсь, что мы сдержим утренний натиск. — Миранда сделал паузу. — Находясь в несравнимом меньшинстве, мы, тем не менее, хорошо сражались. Будем надеяться, что этим мы выиграли достаточно времени для того, чтобы Великий магистр успел подготовить для противостояния вражескому натиску Биргу и Сенглеа, когда мы сами сопротивляться уже не сможем. Я отдал приказ спрятать или же уничтожить от вражеского поругания гобелены, святые дары и реликвии. Как только отец Роберт Эболийский и прочие братья управятся с этой задачей, они обойдут наши позиции, исповедуют, причастят и соборуют всех, кто изъявит желание. Полковник Мас присмотрит за тем, чтобы напоследок были наполнены чаны с водой, после чего емкости будут осквернены вражеской падалью. Остальным из вас надо будет уничтожить все, что хоть как-то может быть использовано неприятелем. — Приостановившись, он оглядел собравшихся. — На цитадели приготовлен сигнальный огонь, откуда его видно через бухту. Если цитадель падет, то пусть последний из вас зажжет его. После этого каждому останется стоять за себя. Хочет ли кто-то что-нибудь сказать?