Меч и жеребец
Шрифт:
путники промокнуть, как вновь вышло солнце. Корум задремал - силы нужно было
беречь.
Так спутники оказались на Инис-Скайте, маленьком островке, посередь
которого стояла огромная гора, окутанная темным облаком. Они слышали, как
ревут волны на его пустынных берегах, видели высокую гору, на вершине
которой стояла одинокая сосна; все же остальное было скрыто непроницаемой
дымкой. Легким движением руки Ильбрик остановил Тонкую. Гриву.
спокоен, твердью были ему морские зыби.
Корум надел на голову свой посеребренный конический шлем и подтянул ремни
на доспехах. На спине висели лук и колчан со стрелами. К левому плечу был
приторочен круглый белый щит, в левой руке Принц держал и свой боевой топор.
Правой рукой Корум ухватился за пояс Ильбрика; при необходимости он мог
взять в нее и свой чудесный меч.
Ильбрик сбросил тяжелый плащ, и тут же солнце заиграло на его золотистых
косах, начищенных бронзовых латах и золотых браслетах. Он повернулся к
Коруму, и тот увидел, что глаза у Ильбрика были цвета моря. Сидхи улыбался.
– Ну что, Корум, ты готов? Улыбаться так же беззаботно, как сидхи, Корум
не мог, однако он не был и печальным.
– Можно ехать, - ответил вадаг.
Ильбрик дернул поводья, и Тонкая Грива, взметая снопы белоснежных брызг,
вновь понесся вперед; к зачарованному острову.
Они были уже возле самого берега, но картина, открывавшаяся их взорам, не
становилась ясней. Им казалось, что они видят древний лес, полуразрушенные
строения, выброшенные на берег бочки и тюки, огромных парящих птиц,
уродливых животных, рыскавших по лесу в поисках добычи; однако образы эти
были неверными и зыбкими - стоило присмотреться к ним повнимательнее, как
они тут же начинали таять, погружаясь в туманную дымку. Коруму на миг
показалось, что из-за скалы на него смотрит великан, но в ту же минуту и
великан, и скала обратились в дерево, затем - в строение, затем - в
диковинного зверя. От Инис-Скайта исходило что-то нечистое и тревожное. Он
совсем не походил на дышащий покоем и миром Хи-Брисэйл. Напротив, Коруму он
казался полной противоположностью последнему. Тихие звуки плыли над
островом, они казались то шорохом, то плачем, то шепотом. Воздух пах гнилью.
Инис-Скайт производил странное, гнетущее впечатление, все здесь дышало
упадком, упадком духа, и этим он походил на земли Фой. Мьёрр. От этой мысли
Коруму стало как-то не по себе. Вряд ли народ Инис-Скайта станет помогать,
мабденам, скорее он придет на выручку Фой Мьёрр.
Ильбрик остановил Тонкую Гриву в паре футов от берега и, подняв левую
руку, возгласил:
– Приветствую тебя, Инис-Скайт! Мы хотим ступить на твою землю. Дозволишь
ли ты нам сделать это?
Это приветствие было старо, как мир, но оно как-то не вязалось с образом
той земли, на которую спутники собирались ступить.
– Приветствую тебя, Инис-Скайт? Мы пришли к тебе с миром, мы хотим
поговорить с тобой!
– громко выкрикнул златовласый исполин.
Лишь эхо прозвучало ему в ответ. Ильбрик пожал плечами.
– Похоже, нас никто не приглашает. Ну что ж, этикет этикетом, но идти-то
нам надо.
– Ты что, ожидал вежливого приема?
– спросил Ильбрика Корум.
Ильбрик тронул поводья, и Тонкая Грива ступил наконец на серый берег
Инис-Скайта.
Лес, что стоял перед ними, тут же превратился в заросли ярко-алых
перистых ветвей. Ветви покачивались, подергивались, постанывали и
похныкивали. Корум оглянулся назад - вместо моря он увидел стену
расплавленного свинца.
Ильбрик направил коня к зарослям, при его приближении они вытянулись как
на параде. Тонкая Грива стал упираться, храпеть и прядать ушами, но Ильбрик
сдержал его и заставил идти вперед. Ветви тут же распушили свои перья,
мягкие листочки касались их тел, отовсюду слышались вздохи.
Коруму показалось, что тонкие усики, которые, ласкаясь, приникали к нему,
достают уже до самого сердца. Как хотелось ему изрубить эти странно
шевелящиеся ветви! Теперь он понимал ужас мабденов, что попадали в эти живые
заросли, ужас смертельный, сводивший с ума; даже ему, столько повидавшему на
своем веку, стоило большого труда сдержать себя. Ильбрик же, похоже, вообще
ничего не замечал.
– Как тебе здешняя флора, Ильбрик? Я, признаться, вижу подобное впервые.
– Да, флора здесь своеобразная, Корум, - бесстрастно заметил Ильбрик. -
Такое ощущение, что она даже мыслить умеет.
Шепот становился все громче, странные ветви цеплялись все настойчивее, но
наездники ни на минуту не прерывали движения. Вокруг все было ядовито-алым,
от яркого этого цвета резало в глазах,
– Кто знает, может быть, все это иллюзия?
– предположил Корум.
– Может и иллюзия. Но как все здорово!
Вскоре странные заросли остались позади, теперь конь уже шел по
зеленоватой мраморной дорожке, залитой тонким слоем желтоватой зловонной