Меч королевы
Шрифт:
Она с удивлением смотрела на него, а он держал его острием вверх, и солнце яростно пылало на полированном металле. И точно, в то утро, когда он въехал в лагерь, меч был при нем. Впервые за все время она видела его вооруженным предметом более грозным, нежели длинный кинжал или узкие короткие ножи, какими горцы нарезали еду и выполняли прочие мелкие работы, где требовался инструмент с острым концом. При виде Золотого Луча она позабыла обо всем. А теперь она разглядела меч вблизи, и вид его не особенно ей понравился. Он слишком явно говорил о войне. Слишком очевидно не годился ни для чего, кроме серьезной рубки и сечи.
Корлат перебросил смертельно опасную штуку в левую руку и протянул ей, рукоятью вперед.
– Возьми его.
Харри опасливо стиснула рукоять, и, когда Корлат разжал пальцы, меч не выдернул ее из седла, хотя попытался.
– Подними его, – велел король и продолжил, глядя на ее жалкие попытки: – Ты никогда не держала в руках оружия.
– Нет.
Она сжимала клинок, словно змею, способную заползти по собственному хвосту и ужалить ее.
Корлат отвел Исфахеля подальше, пока ее рука и плечо экспериментировали с новым предметом. Она описала им короткую дугу, и Цорнин внезапно ожил и, заржав, вскинулся на дыбы. Харри ойкнула, когда он снова опустился на все четыре. Уши у коня были развернуты к ней, а все мышцы напряжены.
– Золотой Луч – боевой конь, – мягко пояснил Корлат. – Ты подаешь ему надежду.
Харри обернулась и сердито глянула на него, а он подъехал и забрал меч. В глазах его светился юмор, и они вместе повернули обратно к лагерю. Король произнес несколько слов, она не совсем уловила смысл и повернулась к нему, чтобы попросить его повторить сказанное. И обнаружила, что Огненное Сердце сорвался в галоп. Справившись с мгновенным потрясением, она сообразила, что это вызов, и Золотой Луч метнулся следом. Он догонял, пока ее не хлестнуло по лицу струящимся хвостом Огненного Сердца, а затем нос Цорнина поравнялся с ногой Корлата… но тут они влетели в лагерь, кони перешли на рысь, а затем на шаг. Они раздували ноздри, а Золотой Луч отворачивался от лагеря, моля о продолжении, но Харри сказала:
– Пожалуй, нет.
И Цорнин с тяжелым вздохом послушно последовал за Огненным Сердцем. Только спешившись, Харри поняла, что ездила босиком.
Корлат и Харри позавтракали вместе на одном квадрате длинного стола. Девушка разговаривала только с Наркнон, хотя та прикидывалась обиженной. Король же сосредоточился на тех, кто приходил поговорить с ним о случившихся в его отсутствие мелких неурядицах и полученных для него посланиях. Теперь Харри понимала многое из сказанного и гадала, беспокоит ли это Корлата. Ведь он больше не мог безбоязненно обсуждать свои тайны в присутствии Чужой. Когда они поели, в зотар вошел слуга, протянул королю длинный узкий сверток льняной ткани и с поклоном удалился. Корлат развернул покровы и поднял очередной меч. Этот клинок заметно уступал размерами королевскому, но Харри все равно разглядывала его с неудовольствием. Корлат небрежно обтер ножны льняной тканью и снова протянул ей клинок рукоятью вперед. Она неохотно взяла и, вместо того чтобы плавным движением вытащить его, неуклюже попятилась. Оружие вырвалось на свободу с приглушенным лязгом.
– Придется подучиться, – заметил Корлат, он явно веселился.
– Почему? – Где-то в глубине ее подняла голову ярость и начала прокладывать путь к поверхности. – Почему? Что общего у меня с мечами и… – она сглотнула, ведь уже полюбила Золотого Луча, – с боевыми конями?
Он подошел к ней и задумчиво заглянул в глаза. Она стояла, неловко воткнув кончик меча в груду ковров и выпрямив руку, словно в попытке удержать нежеланный предмет как можно дальше от себя.
– Это из-за твоих видений. Пригубив Воду, ты увидела воинский отряд на пути к сражению. Я и все мои Всадники слышали твой рассказ. А кричала ты на Древнем Языке наших предков, языке, на котором говорили, когда Дамар был единой страной, великой и зеленой, прежде…
«Прежде чем пришел мой народ», – подумала она, но не стала говорить об этом вслух, раз он сам промолчал.
– А спустя несколько дней весь лагерь узрел, как леди Аэрин вышла из огня приветствовать тебя. И при ней был Синий Меч, Гонтуран, с чьей помощью она отвоевала Корону Героев и победила армии Севера. – Король поколебался. – Аэрин не видели со времен моего деда. Однако она всегда хорошо присматривала за своей страной, с тех пор как впервые выехала на битву с Черным Драконом, еще до того как в руки к ней попал Гонтуран. О ней говорят наши самые любимые легенды.
Яркие пузырьки ярости в ее глазах взорвались и пропали. Харри опустила голову. Затем согнула локоть и поднесла меч к глазам. Длинное блестящее лезвие подмигнуло ей. Серебряную рукоять, почти гладкую, украшали несколько еле заметных изящных завитков на нижней части гарды. Она мрачно на них уставилась. Изгиб и свод их казались ей более подходящим украшением для церковной скамьи, нежели для меча. Запястье начало дрожать от непривычной тяжести.
Корлат сказал как можно мягче:
– Послушай, всякий, кому даровано Видение, принадлежит тому, что видит. Это считается руководством, указанием, помощью, посланной богами или героями нашего великого прошлого, которых по-прежнему заботит судьба потомков их детей. Теперь дети пригубливают Воду в свой десятый день рождения, надеясь на подсказку в том, какое ремесло им больше всего подходит. Многие не видят ничего, ибо, как я уже говорил тебе, Вода на многих не действует, и тогда решение принимается исходя из более простых соображений доступности и традиций рода. Но все наши священники получили Видение священного служения в свой десятый день рождения. Каждый из моих Всадников видел себя с мечом… Многие из них и боевого коня выберут только той масти, которой был их конь в видении.
Харри лихорадочно перебила его:
– Но это не имеет отношения ко мне. Я – Чужая, я вообще не из ваших гор. Да, я видела войну, но мой народ тоже боится войны. Поэтому не странно, что даже я смогла ее почувствовать. То, что ты сделал со мной, я…
Девушка поперхнулась, услышав себя со стороны: она назвала себя Чужой и бойко говорила на горском языке, который начала осваивать, запинаясь и путаясь, всего несколько дней назад. Или это только казалось? Сомнения навалились с новой силой. Харри с шумом втянула воздух. Будь она годом младше, это можно было бы принять за всхлип, но не теперь. Она стояла, дрожа, сжимая меч, ожидая, что король ответит и поведает ей об ужасной судьбе, ожидающей ее.
Корлат взял ее за правое запястье и развернул спиной к себе. Переставил ей пальцы на рукояти, загнул большой вниз. И тут же Харри почувствовала, что именно так его и полагается держать. Она устало задумалась, не собирается ли искусство владения мечом, как езда на боевом коне и способность говорить на незнакомом ей языке, внезапно проснуться в ее крови, словно вирус.
– Госпожа, – произнес Корлат у нее над плечом, его правая рука по-прежнему поддерживала ее запястье, – я знаю, тебе трудно. Возможно, от моих слов тебе станет легче. Своим присутствием, своими видениями, самой своей чужестранностью ты подарила моему народу надежду. Это первая надежда с тех пор, как мы узнали о грядущем нашествии северян. Эта надежда необходима нам, моя госпожа. Ведь она едва ли не единственное, что у нас есть.
Харри отняла руку, повернулась и взглянула ему в лицо. Она глядела на него в ужасе, а он ласково взирал на нее сверху вниз. На лбу у него медленно собрались морщины.
– Как это они тебя называют… Хари? Разве так тебя зовут на самом деле?
Она поморщилась.
– Нет, это… – Она не знала, как будет по-горски «прозвище», и загадочное шестое чувство подсказывать не торопилось. – Это сокращенное имя. Полное мне не нравится.
– И как оно звучит?
Пауза.
– Ангхарад, – выдала она наконец.